МОСКВА - ОТКРЫТЫЙ ГОРОД |
ЦИВИЛИЗАЦИЯ |
Евгений Попов | ГОРОД |
Я очень волновался, когда после окончания средней школы прибыл в Москву на поезде,
чтобы получить в столице высшее образование. Был тогда 1963 год, страною правил
Никита Хрущёв, а жить было, как всегда, интересно и весело.
Особенно в Москве. Я уже знал, что именно здесь базируется центр если не мировой,
то по крайней мере русской культуры, и сердце мое сладко ныло от грядущей гипотетической
встречи с прекрасным.
Однако на Ярославском вокзале меня поджидало первое испытание: в сортире на
кафельном полу валялся "в собственном соку" пьяный вусмерть гражданин,
а скучающий милиционер осторожно будил его носком своего служебного сапога в
ожидании медицинской "перевозки".
В общежитии мест не было, но я этому только радовался - нас, абитуриентов, разместили
на раскладушках прямо в одной из аудиторий того Московского геолого-разведочного
института, куда я тогда поступил и который окончил. Радость оказалась не напрасной.
Центровее жить просто было нельзя: институт помещался на Манежной площади, напротив
- Кремль, слева - "Националь", справа - Ломоносов в виде статуи. Поэтому
когда я всё же поселился в корпусе № 1 того студенческого городка, что до сих
пор существует непосредственно за Киевским вокзалом на улице Студенческой, место
это показалось мне глубокой окраиной, как в фильме Бориса Барнета с одноименным
названием.
Шли годы. Сначала - учебы, а потом и просто годы. И ведь мне никто не поверит,
но я, честное слово, вовсе не целился присосаться к Москве с целью дальнейшего
в ней благоденствия. Вот почему, получив диплом и сопутствующий ему ромбовидный
знак под названием "поплавок", я отбыл обратно на родину, которая
теперь стала для меня малой, потому что уже 26 лет живу в столице официально,
здесь моя семья, работа, дом.
А путей остаться в Москве существовало тогда для молодого человека невероятное
множество, несмотря на строгий полицейский порядок этого вечного режимного города
с хорошим снабжением дефицитными продуктами и Советскую власть, которая была
не в силах обеспечить этими продуктами всё остальное население страны.
Можно было, например, жениться на москвичке с целью прописки - по любви или
за деньги. Удивительно, но власть с этим мирилась, как будто уже знала всё про
Святого Валентина, покровителя влюбленных.
Можно было целенаправленно строить карьеру, достигнуть успехов в учебе и общественной
жизни, спланировать из комсомола непосредственно в КПСС, получить московское
распределение, комнату в общаге, постепенно - квартиру в пятиэтажной "хрущобе",
которых для решения жилищной проблемы выросло тогда в пределах Москвы великое
множество, а нынешние московские начальники теперь даже и не знают, что делать
с этими разрушающимися на глазах панельными зданиями, где потолок находится
на расстоянии от пола в 2 м 50 см.
Можно было пополнить собой армию московской лимиты, то есть временно, лет на
десять, поступить на тяжелую, низкооплачиваемую работу
(стройка, водить трамвай, подметать улицы, служить рядовым в милиции, где коррупция
тогда существовала в эмбриональном состоянии) с перспективой укоренения в нашем
городе-герое.
И так далее. Москва тогда дозировала количество приезжих, и само пребывание
в ней полагала наградой и льготой. Так, отслужившие свой срок провинциальные
коммунистические шишки, все эти секретари обкомов партии, лидеры так называемых
Советов депутатов трудящихся по выходе на пенсию частенько получали московское
жилье и прикрепление всё к тем же закрытым распределителям материальных благ,
о чем в остальной части страны слагались саги и легенды. Требовались Москве
и высокопоставленные специалисты, но только получив вызов из министерства, такой
спец имел право обменять свою провинциальную кв. на любую ж/пл. в Москве, как
гласили многочисленные объявления в "Справочниках по обмену".
Но можно было меняться на Подмосковье, а уж оттуда беспрепятственно в саму Москву.
Что я в конечном итоге и сделал, переселившись сначала в старинный город Дмитров,
а потом и в московскую коммуналку, чудную обитель разномастных граждан, живущих
по сложным законам, описанным в произведениях Михаила Зощенко, Владимира Высоцкого,
Василия Шукшина и многих других творцов, досыта хлебнувших Советской власти.
Отринув свою природную скромность, опустив вопрос о масштабах дарования, я и
себя вынужден отнести к подобным творцам, потому что Евг. Попов как-никак тоже
сейчас профессиональный писатель, чьи сочинения на излете зрелого социализма
казались тогдашней официальной идеологии "идейно-ущербными, близкими к
клеветническим, с элементами цинизма и порнографии". Отчего в родном городе
меня явно поджидали три вида печального будущего, как того витязя на распутье:
спиться, сесть за "диссиду" или, наоборот, пополнить собою ряды советских
конформистов, верноподданных правящей партии. А в Москве таковых, как я, было
уже много, в Москве легче раствориться, здесь вовсю циркулировали "самиздат",
"тамиздат" и поговорка "Всех партизан не перевешаешь". Компания Обувь оптом СПБ осуществляет продажу обуви мелким(от 2 коробов)
и крупным оптом по Санкт-Петербугу. В Москве были Ленинская библиотека, МХАТ, "Современник", Театр на Таганке,
Политехнический музей, Зал Чайковского, консерватория, в Москве жили поэты Ахмадулина,
Вознесенский, Евтушенко, писатели Аксёнов и Солженицын, в Москве и о Москве
пел Булат Окуджава. Обезображенный портретами Брежнева и тупыми коммунистическими
плакатами, грязноватый и неухоженный город всё равно оставался прекрасен.
Ах, сколько воды утекло за это время через Москву-реку в Оку, а затем и в Волгу,
впадающую в Каспийское море! Советская власть сменилась совершенно другой общественно-исторической
формацией, пока что не имеющей четкого научного определения, прежние шишки большей
частью обернулись мелкими и крупными олигархами, банкирами, помещиками, капиталистами,
дефицит стал профицитом, и теперь даже в провинциальных магазинах гражданин
может купить всё, что его душе угодно, а также съездить непосредственно из своего
города на Канарские, например, острова или поохотиться, как американский писатель
Эрнест Хемингуэй, в Африке; были бы денежки, не было бы, упаси Бог, войны, не
было бы возврата к прошлому. Я и многие мои друзья, коллеги, кто пока не помер,
плавно переместились из разряда отщепенцев в полезные члены нового экзотического
социума. Поэт Евгений Рейн получил Государственную премию, Юрий Кублановский
вернулся из вынужденной эмиграции и теперь заведует отделом в легендарном журнале
"Новый мир", искусствовед Леонид Бажанов возглавляет Центр современного
искусства на Волхонке.
Да и сама Москва, где в конце XIV века проживали сорок тысяч человек, а на излете
эпохи коммунизма уже более восьми миллионов, тоже преобразилась в правильном,
на мой взгляд, направлении, хотя по-прежнему прирастает не только коренными,
но и приезжими всех возрастов и национальностей. Постепенно отреставрировали
исторические фасады домов, а затем и сами здания. Открытая Москва сияет новыми
огнями, в свете которых люди по-прежнему влюбляются, женятся, рожают детей и,
как гласит новомосковский жаргон, пилят бабки, то есть вкалывают, зарабатывая
деньги и праведными, и темными путями, как кому удастся, и как совесть позволит.
Новые московские билдинги, выстроенные нуворишами, порою кажутся безвкусными,
а может, таковыми и являются. Но ведь если ломать - не строить, то и строить
- не ломать. Деньги наконец-то вкладываются не в химеру "мировой революции"
или мифическую "борьбу за мир", а в реальные предметы, которые можно
потрогать руками. Москвичи дружно потешаются над нелепыми творениями Зураба
Церетели, но именитый скульптор, работающий на грани китча, хладнокровен. "Эйфелева
башня сначала тоже не всем парижанам нравилась", - невозмутимо отвечает
он своим оппонентам. Восстановленный Храм Христа Спасителя вновь сияет куполами
и тоже вызывал в начале 90-х ожесточенные споры. Говорили, что это всего лишь
муляж, а не подлинник, что на эту копию истрачена куча денег. Но, как справедливо
заметил мне один приезжий москвич: деньги всё равно бы украли, а так хоть Храм
есть, и его уже лет через десять только специалист отличит от подлинника, взорванного
большевиками в тридцатые годы. Как сказал бы Иосиф Бродский: "Взгляд, конечно,
очень варварский, но верный".
Ну а словосочетание "приезжий москвич" только на первый взгляд кажется
странным, ведь в Москве все приезжие, как в Америке. Разница лишь в сроках,
когда москвич попал в Москву. Увы, но согласно древнему преданию, даже основатель
Москвы князь Юрий Долгорукий, которому в конце сороковых поставили памятник
напротив бывшего Моссовета, едучи в XII веке из Киева во Владимир, походя убил,
не сойдясь в цене за свое высокое покровительство, боярина Степана Кучку, прежнего
владельца территории будущего мегаполиса. Так что чего уж тут говорить о других
правителях нашего государства, а тем более о простых насельниках нашего любимого
города?
P.S. Готовясь сочинить всё вышенаписанное, я с целью творческого вдохновения вновь посетил тот студенческий городок на улице Студенческой, знаменитый своими корпусами и буйным нравом его тогдашних обитателей, один из которых, геолог по фамилии Гарибян, от ревности сразил метким выстрелом из пневматической винтовки лампочку в комнате своей неверной возлюбленной, жившей напротив, в общежитии Московского станкоинструментального института (СТАНКИНа). Прямо скажу, мерзость запустения обнаружил я, бродя в милых моему сердцу пределах этого бесспорного памятника архитектуры конструктивизма, который, считай, теперь находится в самом центре столицы, уже шагнувшей за пределы преображенной Московской кольцевой дороги. Штукатурка домов облупилась, многие окна зияют, в упомянутом общежитии СТАНКИНа скученно поселились вьетнамцы, которых, правда, положительно аттестовала бабушка-вахтерша: они не пьют, не курят, не дерутся, а лишь с утра до ночи "вкалывают на своем рынке". Еще я отчего-то обнаружил на территории студгородка "Библиотеку христианской литературы" для трех конфессий - протестантской, католической и православной, а также большое количество дорогих автомобилей с калужскими, тульскими, самарскими, чувашскими и даже североосетинскими номерами. Но это уже, наверное, совсем другая история.
все
Продукция Издательского дома "Агни" пользуется вниманием первых лиц государства: |
В ПРОДАЖЕ появился второй том уникального издания, посвященный творчеству Николая Константиновича Рериха (1874-1947).
Подробнее...