Франция, Окситания, Париж. Испания. Статьи по культуре и искусству в журнале Взор
0

ЗЕМЛЯ ОКСИТАНИЯ

ПОСТИЖЕНИЕ МИРА
Татьяна Щербина. Поэт. Фото Александра Тягны-Рядно. Москва ПУТЕШЕСТВИЕ
Франция - Окситания, Испания, Париж, интернет магазин картин

Место моего последнего пребывания во Франции - департамент Од, по старинке называемый страной катаров, бывшая Окситания. Он находится в южной гористой части Франции - исторической области Лангедок. С величественным замком, окруженным тремя крепостными стенами, Каркасоном. Во Франции История (а не просто заселенность территорий) начиналась в разных регионах в разное время. Здесь она задышала в начале XII века. До этого была колония Римской империи, визиготское королевство, потом Карл Великий разделил Окситанию на феодальные графства. С начала XI века в Каркасоне, Безье и Лиму правили виконты Транкавели. Короче, Од переходил от одних хозяев к другим, из одной идеологии в другую, ни на чем не настаивая и ничего не отстаивая.
К началу XII века здесь правил очередной виконт Транкавель. Католическое духовенство имело значительное влияние. Но среди жителей появились те, кто не был согласен с римской церковью и даже называл ее "церковью волков", - катары. Это христиане, считавшие, что души создал Бог, а плоть и всё существующее временно - дьявол.
Женщины и мужчины, с точки зрения катаров, равны, их различие - в телесной оболочке (которая от дьявола), ни судного дня, ни поклонения кресту они не признавали, крещением считали не процедуру погружения в воду, но духовное прозрение. Среди катаров были и такие, кто посвятил себя служению Богу, монахи и монахини, "совершенные", как они себя называли, и "добрые люди", которые просто не совершали грехов, названных Христом в Нагорной проповеди: убийств, краж, прелюбодеяний, клятв, богохульств.
И потому население Од всё больше поддерживало катаров, они скорее ассоциировались с христианством, чем церковь: епископы только и знали, что тянули из народа (и с феодалов, кстати) деньги, сколотили себе огромные состояния, а катары работали и раздавали свое добро. В этих же местах поселились потом и тамплиеры, вернувшиеся после взятия Иерусалима в 1099 году, откуда они привезли сокровища. Что за сокровища, никто не знает до сих пор, одним словом, их называют "Грааль". Кажется, свитки из Иерусалимского храма, какие-то тайные знания, может, чашу Грааля с кровью распятого Христа, не исключено, что гроб с телом Марии Магдалины. Есть и такая легенда, будто Христос, исполнив свою миссию, не ушел из мира живых, а продолжил ее (наделенный божественной сущностью или божественными полномочиями мог не только умереть и воскреснуть), придя с Марией Магдалиной во Францию. И что у них были дети, и они стали королями Меровингами, главный представитель которых Хлодвиг I и создал королевство франков.
Кто его знает, что было на самом деле, свидетельства "из первых рук" многообразны, противоречивы (кумранские рукописи, ныне переведенные на английский, апокрифы), нам доступны лишь те, которые были одобрены церковью. Но то что тамплиеры что-то действительно привезли, можно считать фактом, судя по их тогдашнему могуществу и богатству. Тамплиеры благоволили катарам и охраняли их. Сюзерен виконт Транкавель также опекал катаров. Жители Окситании, встречая катара, становились на колени и просили благословения. Католической церкви это очень не нравилось, и она объявила катаров еретиками.
ХI век. По всей Франции катарских лидеров отлучают от церкви и приговаривают к пожизненному заключению, но акции устрашения не помогают, и Окситания, где катаров больше всего, становится главной головной болью церкви. У французского короля интересы с церковью совпадают: он хочет подчинить себе Окситанию, но не может: у нее свой хозяин, земли и замки - его собственность, за него тамплиеры и народ тоже.
Папа Иннокентий III - парадокс, но буквальный перевод его имени "невинный" - решает начать действовать. Он посылает в Окситанию двух легатов для искоренения ереси. Один переходит на сторону еретиков, второй убит. Это 1208 год. В его убийстве папа обвиняет катаров (хотя в их доктрину входит абсолютный запрет на убийство), и в 1209 году объявляет против них крестовый поход. Неслыханная вещь: крестоносное войско, сражавшееся исключительно с мусульманами, защищавшее христианские святыни, направлено против своих, христиан. Конечно, войско осталось не у дел после последнего поражения в Иерусалиме, а катары угрожали церкви потерей влияния (и денег), но всё же это был экстраординарный шаг. Катаров убивали тысячами. Трудно было отличить катара от католика. "Совершенные" носили черные рясы, но "добрые люди" выглядели так же, как другие. А виконт Транкавель отказался их выдавать. Семь тысяч перепуганных жителей города Безье спрятались в церкви Марии Магдалины, но головорезы настигли их там и задали вопрос своему военачальнику: "Кого убивать-то?". Ответ стал знаменитым: "Убивайте всех, Бог узнает своих".
В 1209 году Каркасон и Безье были взяты. Виконт Транкавель выкинут из замка. Его место занял предводитель крестоносцев Симон де Монфор. Весь окситанский народ возненавидел папу, короля и их наместников. Это был настоящий передел собственности, и геноцид. Убивали не внешние враги, а свои, христиане, относящиеся к одному этносу.
Феодализм во Франции не имел рабовладельческих, крепостнических корней. Подданные имели свои наделы и башни на вершинах гор. Катары зажигали на башнях факелы, передававшиеся от одной башни к другой, чтобы другие узнавали об опасности. Крепость Монсегюр катары удерживали сорок лет. Им не удалось выжить, но удалось сохранить летопись крестового похода, следствием которого была инквизиция, начавшаяся тоже здесь.
Вакханалия крестового похода набирала ход: убивали катаров, ткачей (многие катары были ткачами), тамплиеров, феодалов, католиков. Надо было придать "законную" форму всем этим убийствам. Инквизиция "судила" в подвалах крепости Каркасон, приговаривала и сжигала на кострах. Женщин, объявленных ведьмами, их детей, всех неугодных или попавшихся под руку. Инквизицию и вовсе было не остановить, она распространилась по всей Европе, став нормой жизни. Однажды я была в голландском городке Аудеватер, где туристам выдают индульгенции - копии тех, для инквизиторов. Сначала взвешивают, потом выдают справку, что ты имеешь такой-то (человеческий) вес. В этом месте был знаменитый на всю Европу честный "взвешиватель", а индульгенция уберегала от сжигания на костре. Другие взвешивали и писали тот вес, который им указывала церковь: скажем, два килограмма, то есть вес "ведьм", "колдунов" и злых духов.
Инквизиция продолжалась полтора века, конец ей положила страшная эпидемия чумы, разразившаяся в 1348 году и унесшая еще больше жизней, чем инквизиция. А там приспела и Столетняя война с англичанами, так что катарскую землю трясло несколько веков. И всё из-за теологических, так сказать, расхождений. Тамплиеры же были схвачены в один день: в пятницу, 13 октября 1307 года. Страх перед пятницей тринадцатого жив до сих пор. Не знаю, о каких тамплиерах говорят сегодня, но тогда они (изначально, хранители Храма в Иерусалиме) были "зачищены" на корню. Прежде чем умереть, они припрятали свои сокровища где-то здесь, в стране катаров, но последний великий магистр Жак Молле и под пытками не выдал тайны.
Одно из высокогорных укреплений, где скрывались катары, Ренн-ле-Шато. Спустя пять веков в бедную неказистую церквушку Ренн-ле-Шато назначили священника Жака Соньера, тоже очень бедного человека. Через некоторое время и церковь, и вся высокогорная деревня утопали в роскоши. Соньер построил башню Магдала (намек на Магдалину), башню-библиотеку, особняк, где собрал коллекцию золота, алтарь церкви заказал из резного самшита, присовокупив фигуру полуобнаженного дьявола с нимбом над головой. Строительство и украшательство продолжались два десятка лет. Все только диву давались, откуда у бедного священника столько денег. Церковное начальство вызвало его на ковер, объяснений происхождения богатства Соньер дать не смог. Его лишили сана, и вскоре он умер, в 1917 году. Похоронили его там же, в Ренн-ле-Шато. Считается, что в свою тайну он посвятил только служанку Марию, а она до конца жизни хранила молчание. Так, собственно, и родилась легенда о том, что тамплиеры спрятали "Грааль" в Ренн-ле-Шато, Соньер нашел сокровища и разбогател. Есть и другая версия: что нашел не он, а последователи тамплиеров пришли за сокровищами, чтобы увезти их в Англию, дав Соньеру "отступного" за молчание.
Я, конечно, не преминула подняться в Ренн-ле-Шато. Женщина-шофер, моя сопровождающая, только с четвертого раза нашла дорогу. Нет указателей к этому месту (несмотря на вал искателей сокровищ), не любят его лангедокцы. Считают всё это выдумкой, а почему разбогател Соньер - ну мало ли, может, был мошенником. Разыгралась непогода, гроза, что не совсем комфортно на узком серпантине, но я не могла не увидеть своими глазами столь таинственное место. Местная служительница заперла меня в церкви, сама вышла в придел священника. Зачем? - спрашиваю. - Чтоб Вам никто не мешал. Может, думала, я хочу поискать в церкви сокровища тамплиеров, после всех тех, кто рыл, копал и обследовал все щели? Нет, таких мыслей у меня не было. У меня были другие мысли. Что вся трагическая история страны катаров не только осталась в летописях, она вот, в замке Каркасон - в четырехзвездочной гостинице, где я провела ночь, одной из лучших во Франции. Она в самом замке, который пусть и музей, но почему бы ему не быть обитаемым. История во Франции почему-то не разрушается, не сгорает дотла, не отменяется, не начинается с нуля, а продолжается, как жизнь, несмотря на все испытания и потрясения.
Людовик VIII всё же присоединил Окситанию к Франции, сделал Каркасон своей королевской резиденцией, здесь и умер, ему наследовал Людовик IX, прозванный Святым, он-то и соорудил третью крепостную стену вокруг Каркасона, так боялся преследований. Чтоб задобрить народ, построил ему внизу, под замком, слободу, город. Но тут налетел английский "Чёрный Принц" Уэльский и поджег Каркасон. Никто не называет Окситанию "многострадальной", но страдания ее были неизбывны благодаря "революционному" решению "невинного" папы. Эти печальные времена остались и в песнях трубадуров, напоминающих "песни сопротивления" советских бардов.

Франция - Окситания, Испания, Париж, интернет магазин картин

И теперь наш путь лежал в соседнюю область - Руссильон. Моя сопровождающая-шофер повезла меня в главный город - Перпиньян. Мы уже побывали в римском Ниме (там История проснулась вместе с императором Августом, хотя жизнь текла и во втором тысячелетии до н.э.), гурманском Монпелье (не зря Рабле сочинил там "Гаргантюа" - с местной кухней противостоять обжорству невозможно), перепробовали все лангедокские вина - вернее, малую часть, потому что больше всего вина в мире производит Лангедок. Сопровождающая, видимо, чтобы поднять свой статус в моих глазах (шофер, который находит дорогу с четвертого раза, считай - плохой шофер), сообщила мне по дороге, что она - дипломированный телохранитель, так что не просто возит меня, но и охраняет. От кого меня охранять, спрашивается? Тем более что времена, когда в Окситании кого-то надо было охранять, давно прошли. В Перпиньяне бросилось в глаза полное отсутствие людей, будто жители спешно покинули его. Что случилось? - спрашиваю у телохранительницы.
- Просто рано еще, тут Испания рядом, и они живут по-испански - сиеста.
- Ничего себе сиеста, - удивляюсь я, - 8 вечера.
Мы пошли ужинать в ресторан в самом центре города, где оказались одни. За окнами тоже не было ни души. Я взяла газету и всё поняла. Две недели назад здесь один цыган убил араба. А через несколько дней был убит еще один араб. В Перпиньяне довольно много цыган и арабов, они сливаются в общем испанском колорите города. После двух убийств люди перестали выходить из дома. Официант сказал, что неделю ресторан был вообще закрыт, как и другие рестораны и бутики. Два убийства за неделю! Во Франции это невероятное ЧП, в то время как в российских городах убивают ежедневно и не по одному. Проза жизни. Вы не волнуйтесь, - сказала телохранительница, это случилось далеко отсюда. Официант показал место - за углом ресторана. Может, сопровождающая думала, что я без советской пропаганды не умею? Или я упаду в обморок при известии об убийстве?
После второго убийства арабы подняли мятеж: стали крушить витрины и подожгли целый квартал. (Впрочем теперь, спустя всего несколько месяцев после описываемых событий, Францию этим не удивишь). Когда после исламских терактов европейские подростки пишут нехорошие слова на мечетях, это вызывает бурю возмущения. Но тут - полное понимание местного населения: арабы будут мстить, из дома выходить нельзя. Из Парижа прислали ОМОН чуть не в полном составе. После ужина я решила пройтись до гостиницы пешком. Что вы думаете было с дипломированным боди-гардом? Ее смыло в одну секунду, она так боялась, что бросила меня на произвол судьбы. Я, конечно, тоже дрожала от страха, но такого ж больше не увидишь: вымерший город, только мраморные тротуары, скульптуры Майоля и группы ОМОНа через каждые двести метров.
Я осталась жива, и наутро мы с телохранительницей двинулись к морю. Над Алым берегом, как называют руссильонские пляжи за красноватый песок (по аналогии с Лазурным и Серебряным берегом) и равниной Аржелес парит белый замок на горе - Шато-Вальми, где делают самое изысканное вино Руссильона. Замок когда-то купил богатый адвокат из Перпиньяна, ставший депутатом и министром, и начал делать вино. Его вдова запустила хозяйство и решила продать замок, который никто не хотел покупать в столь плачевном состоянии. Купил его человек из бедной семьи, который накопил денег, трудясь на производстве спирта и мечтая стать виноделом. Он всё восстановил своими руками, вино его стало популярным, он разбогател. Но тут грянула война, пришли нацисты и поселились в замке. Хозяину разрешили остаться, и он продолжал делать вино. После победы коммунисты посадили его в перпиньянскую тюрьму за связь с немцами, потом он умер, а две его дочери снова запустили замок. В конце концов, виноградники вырубили, замок пустовал. Только несколько лет назад внук винодела, Бернар Карбонель, который провел детство в Вальми, но уехал делать карьеру в Париж и стал богатым человеком, решил, что не должен оставлять фамильное имение на заклание. Все свои средства он вложил в восстановление замка, посадил виноградники, пригласил работать профессионалов, теперь он живет здесь со своей семьей, и вино Вальми вернуло себе свою репутацию.
Фамильные ценности во Франции значат очень много. Владельцы виноградников, которые не хотят заниматься виноделием, не продают их, хотя цена велика, а сдают в аренду, сами следят за винами, потому что это наследство их дедов, а чаще всего - далеких прадедов. Длить историю, сохранять и преумножать наследие - миссия каждого французского южанина. Виноделие - не просто работа и забава. АОС - арреllаtiоn d'origine controlee - это свод жестких правил: высшая винная инстанция проверяет, сколько гроздей на каждой лозе, замеряет температуру почвы, ее состав, и не дай Бог, например, полить виноградник. Я никак не могла понять этого запрета, а многие виноделы даже и не знают, откуда такое правило. "Так было всегда", - говорят они. Почему сажают розовый куст у виноградников, знают все. Карбонель даже поместил розы на этикетки Шато-Вальми: красную - на красное, белую - на белое, желтую - на золотистый мускат. Производство и продажа - пакеты полипропиленовые
Причин, почему виноградный ряд возглавляет роза, - три. Сегодня - потому что это красиво и в память о том, что в XIX веке филоксера сожрала чуть не все виноградники Франции, пощадив только Окситанию. Тогда и ввели АОС, а куст розы показывал, здорова ли лоза: если нападет какой вредитель, сперва он набросится на розу. Виноделы сто раз пожалели, что забыли эту старую традицию, она бы очень пригодилась во время эпидемии филоксеры. Но была причина, уходившая в далекие времена, когда лошади паслись, где хотели: роза - колючая, уколовшись, они поворачивали обратно и не топтали виноградники. Теперь традиции не забывают. Может быть, прежний их смысл и утрачен, но традиции защищают от новых напастей. Так вот, откуда правило не поливать виноградники, я допытывалась долго. Одни виноделы говорили, что это для того, чтоб бедные и богатые имели равные возможности делать вино (оросительные системы стоят дорого), другие - что засуха бывает редко, правда, когда бывает, то может и полурожая погибнуть. Наконец, специалист разъяснил мне, что виноградники должны страдать. Поливают только молодняк, а взрослый виноградник должен сам уметь вытягивать воду из почвы. Чем он "самостоятельней", тем глубже стремятся его корни, и тем лучше будет вино. Лозы, которые не выживут в засуху, не смогут ей противостоять, туда им и дорога. Значит, они недостойны высокого звания виноградника. Из винограда, который поливают, вино выходит плохое, простенькое. Правило это показалось мне философским.
В России употребимо выражение "Богом забытый" (край, город, регион, деревня). Это звучит как укор. Богу, естественно. Во Франции такого выражения нет вовсе, есть противоположное: нам повезло, что мы живем в этом месте, благословенном Богом. На юге Франции так говорят про все места. От них не услышишь про их сказочные утиные и гусиные фермы, потрясающие замки, вина, требующие круглогодичного и тяжкого труда: это мы сделали. Они говорят: нам повезло, что мы живем в этом краю, благословенном Богом. В атеистической Франции это просто фигура речи, а то, что посвящение святому встречается в каждом втором названии деревни или улицы, - дань традиции. Не стоит менять то, что было хорошо. Зато всё, что плохо, французы меняют с завидным упорством: ремонтируют, реставрируют, зовут дизайнеров и архитекторов со всего света, если свои не устраивают.
Так вышло, что после этой, в целый месяц, поездки по югу Франции, по Лангедоку-Руссильону и Перигору, что в Аквитании, я попала в деревню Брылиха Шуйского района Ивановской области. Я бываю там каждый год по родственной необходимости, но сейчас это случилось после посещения пещеры Ласко близ Монтиньяка. Потому осенило меня только сейчас. В Брылихе, ничем не отличающейся от любой другой русской деревни, домики покосились, пол проваливается. Их не в ХIII веке строили, как перигорские или лангедокские деревни, и не в ХVII (там дома XVII века называют новыми), а тридцать лет назад. Вот и печка в этом году рухнула, говорят, новую класть смысла нет - будет стоить дороже, чем весь дом. Водопровода, газопровода и канализации нет, проводить дорого. Дорого всем: жителям, району, области. Да непонятно, кто должен был это проводить, вроде, никто и не должен. Не потянешь же трубы к одному дому за десять верст от города. Да и что дом - сегодня есть, завтра развалился, земля ничья, после смерти старушек (мужчины до старости здесь не доживают) всё это просто порастет бурьяном. Оно и так поросло. Летом нет сил: шершни, оводы, слепни, мошка, комары - тучами. Состричь бы растительность - да нет, зачем, пусть растет, природа все-таки. Не говоря о том, что обихаживать даже одну сотку тяжело, тут главное - подкорм на зиму вырастить: полить, прополоть грядки. Остальное - излишество. Вода в колодце ржавая, в ней плавают кусочки коры и всякая непонятная муть. Но кто же будет чистить колодец - он ничей. Совсем обмелел, кончится вода - кончится и деревня. Какие же всё-таки французы двужильные, как они могут всё обихаживать!
Развитие любой страны, любого общества, думается, начинается с очеловечевания земли, то есть, когда каждый квадратный метр принадлежит человеку. Он его возделывает, делает частью не природы, но культуры. Культуры виноделия или культуры гуманитарной: когда разные человеческие смыслы оспаривают те или иные земли, храмы, крепости, или уже не оспаривают, а хранят, изучают, как музей, и совершенствуют.
В России земля не была и уж вряд ли станет безоговорочной собственностью: бoльшая часть - бурьян и мерзлота, на меньшей - алчные властители тысячу раз переделили и перекраили всё каждый в свою пользу.
Иван Грозный присоединял территории, чтоб Москва попала в Историю географически, Пётр Первый надеялся, что достаточно всех переодеть в европейское платье и построить итальянский Петербург, Елизавета поняла, что надо еще и образовывать, открыла университет, Екатерина отсекла чернь, чтобы войти в Историю одним царским двором, Николай Первый навел порядок и дисциплину, казнив декабристов, Александр Второй поспешил отменить рабство, давно отвергнутое Историей, а Сталин решил страну закрыть и превратить в миф: чем меньше знают, тем больше будут уважать. Хрущёв, осознав, что земными делами России в Историю не войти, занялся космосом. Земля же так и валялась под ногами, составляя симбиоз с человеком только как поле брани…

Моя корзина

Товаров, шт.: 0
Стоимость, руб.: 0

100 работ из музея Николая Рериха в Нью-Йорке
Количество:
Альбом Самара
Количество:
Смирнов-Русецкий Борис. Белуха. Репродукция A3 (ц)
Количество:
Рерих Николай. Озеро Нагов. Кашмир. Репродукция A3 (ц)
Количество:
Шишкин Иван. Дубки. Репродукция A3 (ц)
Количество:
Первый советский военный внедорожник. Пашолок Ю., Иванов П. Альбом
Количество:
Постер для интерьера. Парусник трехмачтовый в море. Репродукция A4 (ц)
Количество:
За Землю Русскую! Историческая живопись Евгения Емельянова. Альбом
Количество:
Николай Фешин. Набор открыток 10x15 см
Количество:
Куинджи Архип. Волны. Репродукция A3 (ц)
Количество: