От Москвы до Будапешта всего два с небольшим часа лету. До аэропорта Шереметьево я добирался средь московских пробок и дорожной хляби примерно те же самые два часа, прокляв всё на свете и желая возвращения не то в социализм, не то в молодость, когда поток машин на столичных улицах поэт мог бы сравнить с ручейком, а на престижную иномарку, стоило ей где-либо остановиться, жадные до новизны москвичи сбегались "посмотреть".
Теперь, знаете ли, кругом, по крайней мере в столицах, глобализация. В Шереметьево (Москва) - эспрессо, пицца и яблочный пай, в аэропорту Ферихедь (Будапешт) - то же самое: яблочный пай, пицца, эспрессо. Ну и эти 24 километра от Ферихедя до центра Будапешта, право, мало чем отличаются от шереметьевской трассы с ее рекламными щитами. Надписи, правда, не на русском, а на том самом мадьярском, уникальном венгерском языке, который сносно выучить может только отдельный русский. А чтобы говорить на этом языке без акцента - такого русского нет. И только когда пройдешь тихой улочкой старого Пешта с его дворцами, особняками, внутренними двориками и доходными домами в стиле ар нуво или поднимешься на Будайский холм с его средневековыми кварталами, крепостями, изысканными виллами, к тебе придет странное ощущение, что ты наконец-то оказался в сказке, и другого подобного городского пейзажа ты не увидишь больше нигде и никогда. Дело в том, что королевская Буда и буржуазный Пешт объединились в единое целое лишь в 1873 году, и город этот, ставший одним из символов канувшей Австро-Венгерской империи, чудом сохранил свою уникальность до наших дней. Чудом, потому что места эти не обошла ни одна из кровавых войн, которых достаточно было во все века, но раны затягивались, город восставал из пепла и обломков, после чего вновь оказывался тем самым Будапештом, где вечно поет цыганская скрипка и вот уже более тысячи лет живут странные европейские люди. Ведь история их страны начинается с 896 года, когда кочевые мадьярские племена перешли Карпаты и осели в бассейне Дуная, но происхождение этих племен точно не выяснено до сих пор.

Известно лишь, что еще до нашей эры они кочевали вместе со своими стадами где-то на Урале или на территории современного Башкортостана. Потом двинулись дальше на юго-запад, к Черному морю, а когда нашли себе новую родину, то избрали себе князем воина Арпада, ставшего родоначальником династии Арпадов и отцом нации. Вот и получается, что эти жители Центральной Европы в какой-то степени наши земляки, хотя взаимоотношения русских и венгров сложны и запутанны. Дружба заканчивалась войной, любовь - ненавистью, и наоборот. Венгрия воевала против России в Первую мировую войну, боролась против СССР во время Второй мировой. Затем было будапештское антикоммунистическое восстание 1956 года, подавленное советскими танками. Много чего было. К счастью, сейчас взаимоотношения двух наших стран достаточно ровные. Социалистический лагерь распался. Самый веселый барак этого лагеря, Венгрия, живет сама по себе, самый большой барак, Россия, тоже наконец-то стала независимой. А хорошо это или плохо - покажет время.
Ой, что-то я слишком серьезно заговорил, а ведь политика - не мое дело. Политика вообще не дело по крайней мере для простых обывателей страны, к которым я отношу и себя. Политикой пусть занимаются политики, а для простых граждан любой страны существует множество других увлекательных занятий. Работа, творчество, путешествия, мысли, мечты, не говоря уже о любви и смерти.
Так вот, в Будапеште, уверяю вас, легко мыслить, легко мечтать и трудно заблудиться. Город разделен Дунаем пополам. На правом берегу гористая Буда, на левом - равнинный Пешт. Почти все транспортные магистрали - кольцевые, почти все улицы - радиальные. А с вершин Будайского холма и горы Геллерт весь двухмиллионный город как на ладони, любоваться им можно часами. И, конечно же, думаешь о том, как велика Россия по сравнению с маленькой Венгрией, территория которой еще после Первой мировой войны была урезана на две трети, отчего страна теперь не имеет выхода к морю, а диктатор Хорти, правивший Венгрией во время последней войны, был сухопутным адмиралом. Украинский Ужгород некогда был венгерским Унгваром, а румынский Клуж - Колошваром. Да что там! Современная Братислава, столица Словакии, некогда носила название Пожонь и тоже входила в состав Венгерского королевства.

И только Будапешт остался Будапештом. Именно здесь начинаешь понимать, что величие страны не в беспредельных размерах ее территории и не в количестве атомных боеголовок, а в этой удивительной субстанции, именуемой Дух. Здесь жизнь, а не макет ее. Здесь история наглядна, как геологические напластования, здесь древнеримские развалины соседствуют с современными многоэтажками, место паломничества мусульман, усыпальница турецкого дервиша Гюль-Бабы прекрасно смотрится на фоне дивных христианских храмов, а вторая по величине в мире синагога на улице Дохань, построенная в середине позапрошлого века, считается настоящим шедевром именно венгерской, а не чьей иной архитектуры. Хотя именно здесь, в Будапеште, родился на улице Вешшелени основатель современного сионизма Теодор Херцль. В Будапеште работали композиторы Йозеф Гайдн, Людвиг ван Бетховен, Иоганнес Брамс, Ференц Лист, Бела Барток, в Будапеште поставлен памятник поэту Шандору Петефи, именно здесь расцвело и стало классическим искусство оперетты, связанное с именем Имре Кальмана - автора "Сильвы", "Марицы" и "Королевы чардаша", напитанных народными мадьярскими мелодиями.
Девять мостов соединяют Буду с Пештом, и решительно невозможно представить, что еще в начале XIX века на Дунае существовали лишь две понтонные переправы, а зимой реку переходили и переезжали по льду. Я удивился, когда увидел, что одна из площадей в Буде носит имя явно не венгерского Адама Кларка. Оказалось, что шотландец Кларк был строителем первого постоянного Цепного моста в Будапеште, непревзойденного по красоте изящного строения, возведенного к 1849 году по инициативе венгерского просветителя графа Сечени. А вот мост Эржбет, открытый в 1903 году, был тогда самым длинным подвесным мостом в Европе, другой мост - мост Свободы, построенный в 1896 году к тысячелетию венгерского государства славен тем, что последнюю, золотую заклепку поставил на нем не кто иной, как император Франц-Иосиф, глава канувшей в лету Австро-Венгерской империи.
Развалилась и советская империя, нравится это кому или нет. Чехия, Словакия, Хорватия, Югославия, Румыния, Украина стали отдельными государствами. Но я-то помню, как в прежние времена Венгрия считалась у нас чуть ли не капиталистическим государством, несмотря на то, что ею правил друг Москвы товарищ Янош Кадар. "В Будапеште американские фильмы показывают, там, представляете, есть частные магазины, там картины абстракционистов разрешают выставлять", - с изумлением рассказывали возвратившиеся из "братской страны" советские туристы. А умному Яношу Кадару приписывали странно звучавший для советского уха лозунг "Кто не против нас, тот с нами". То есть - не рыпайся, живи, может, и выживешь при социализме - так толковали эти слова советские туристы, с детства воспитанные на людоедском "Кто не с нами, тот против нас".
В Венгрии и климат, и эта же самая пресловутая политика, и нравы, всё было мягче, чем у нас, поэтому та, прежняя советская жизнь здесь почти что не оставила памяти. Ну разве что разрушенные и пока еще не восстановленные дома в советских военных городках да музей скульптуры в парке "Собор", куда свезли все сброшенные народом памятники коммунистического периода и хозяйственно разместили их под открытым небом, взимая за осмотр этого политического китча чуть больше доллара с носу.

Будайский дворец, который на протяжении семи веков служил резиденцией для венгерских королей, запутанный лабиринт внутри Будайского холма, где туристам запрещено ходить в одиночку, богатейший Венгерский национальный музей, чье здание напоминает греческий храм и где хранится корона венгерских монархов, музей прикладного искусства, чья крыша покрыта майоликовой черепицей знаменитого венгерского фарфорового завода "Жолнаи", этнографический музей, в котором по воскресеньям устраивают бесплатные концерты венгерской народной музыки, Рыбацкий бастион, цитадель, которая когда-то была лагерем военнопленных, но уже около полувека открыта для туристов, памятник Святому Геллерту, который некогда прибыл из Венеции крестить венгров и погиб мученической смертью, Венгерская опера, где директором многие годы был великий Густав Малер, вокзалы, парки, площадь Героев с громадной колонной, увенчанной бронзовым изваянием архангела Гавриила, церкви, замки, базилики, сады, парки, здание парламента, куда пускают туристов, знаменитые будапештские кафе, где на протяжении двух столетий собирались венгерские интеллектуалы - всё это Будапешт.
Но есть в венгерской столице нечто такое, чего нет больше нигде в мире. Это знаменитые будапештские купальни, которыми пользовались еще кельты с римлянами и которые прекрасно функционируют поныне. В каком-то справочнике я прочитал, что в Будапеште бьют 123 горячих источника и более 400 минеральных, отчего слава о венгерских термальных ваннах и бассейнах распространилась во времена Австро-Венгерской империи по всей Европе. Водолечебницы "Сечени" и "Геллерт" - это действующие памятники архитектуры, где можно плавать, загорать, принимать грязевые ванны в любое время года. Отдыхающие или недужные стремились сюда из разных стран, и не случайно стены водолечебницы "Лукач" испещрены благодарственными надписями исцелившихся людей, а водолечебница "Рац" с четырьмя бассейнами работает без перерывов с XV века.
И если кто-то скажет мне: ну что за мелкотемье, какие уж тут лечебницы да бассейны, когда мир стоит на пороге новых глобальных перемен? - я отвечу: поезжай-ка, товарищ, в Будапешт, поднимись на высокую гору к памятнику Свободы, посмотри на Дунай, на крыши домов, раскинувшихся внизу, на перемещение крохотных автомобилей, крохотных людских фигурок, и ты вместе со мной обретешь простую истину: глобализации в Европе не будет, потому что ее не будет никогда. Каждая страна - это целый мир, каждый город имеет свой норов, каждый живущий человек - это отдельный космос, а Буда+Пешт= Будапешт.