То, что океан берет у одной части Кейпа, он отдает другой - грабит Петра, чтобы заплатить Павлу.

Генри Дэвид Торо

Миллионы лет назад ледник двигался на юг по территории Северной Америки. Он остановился. Затем отступил назад. С приходом нового ледникового периода он вновь пополз на юг. И снова отступил. Там, где граница ледяного покрова то двигалась вперед, то отступала, то топталась на месте, сглаживая поверхность земли и перепахивая всё на своем пути, образовался полуостров Кейп-Код, узким длинным серпом выгнувшийся вдоль побережья Массачусетса.
И хотя ледниковый период, сформировавший ландшафты и прибрежную линию северо-востока США, давным-давно закончился, противоборство океана и суши на Кейп-Коде никак не может остановиться. И сегодня морское течение наносит песок туда, где раньше привольно играли мощные волны, а прибрежные пустоши и пляжи, которые не выдерживают натиска океана, становятся его добычей.
Очертания Кейп-Кода сразу можно распознать с высоты десять километров, когда в ясную погоду летишь из Ньюфаундленда в Нью-Йорк, - это один из самых необычных по форме полуостровов мира. Упорство ледника и непрекращающийся поединок двух стихий создали удивительно причудливую линию его берегов, и потому подробные карты полуострова чуть ли не каждый год должны обновляться.
Кейп-Код сегодня правильнее было бы называть островом - чтобы на него попасть, надо преодолеть канал, отделяющий его от материка. Двадцатикилометровый канал - часть Великого прибрежного водного пути, что тянется от Майами во Флориде вдоль всего атлантического побережья США - был сооружен еще в позапрошлом веке, сегодня утратил свое транспортное значение. Но переезжая на Кейп-Код по высокому арочному мосту, я увидел под собой белый круизный лайнер-красавец. Поездку на Кейп-Код мечтает хоть раз в жизни совершить каждый американец. Здесь был дом семьи Кеннеди, подарившей Америке президента и двух сенаторов. Поездкам на Кейп-Код посвятил одну из своих книг американский писатель и мыслитель позапрошлого века Генри Торо. Не раз помянут Кейп-Код и у ныне здравствующего классика Пола Теру, который имел, а может, и до сих пор имеет здесь дом. А благодаря живописным и романтичным пейзажам, меняющимся чуть ли не на протяжении жизни одного поколения ландшафтам, обилию памятников истории и мягкому климату полуостров превратился в излюбленное место летнего отдыха. Главным образом тех, кто принадлежит к состоятельным слоям общества и богеме.
Американцы-пенсионеры любят заниматься, как бы у нас это назвали, общественной деятельностью. Одна пожилая дама, живущая на Кейп-Коде, узнав, что ее знакомый путешествует по США в группе иностранных журналистов, решила пригласить их в гости. Устроить всё оказалось весьма просто. Она нашла еще девять таких же гостеприимных людей, и вот, по дороге из Бостона в Нью-Йорк, завернув на Кейп-Код, каждый из нас обрел радушных опекунов. Так я стал гостем пожилой четы Фила и Илси Джонсон. Фил, бывший военный и бывший торговец игрушками, ныне пенсионер. Илси, которая попала в Америку из Германии через знаменитый Эллис-Айленд в Нью-Йорке, - искусствовед и художник, преподаватель.
Многие пожилые американцы ведут образ жизни сродни перелетным птицам. Зиму обитатели северо-востока проводят на теплом юге, увеличивая население Флориды почти в два раза, а на лето перебираются в живописную, уютную и более прохладную Новую Англию.
Все тяжелые вещи остались в нашем микроавтобусе, который "ночевал" в главном городе Кейп-Кода Хайаннисе, я был налегке, поэтому, отклонив предложение об отдыхе, попросил "пока не сядет солнце" повозить меня по знаменитому полуострову.

Достигающий в ширину более десяти километров лишь в южной, тянущейся с запада на восток части, и открытый свежему океанскому ветру, Кейп-Код - это гряды невысоких лесистых холмов, клюквенные болота на приморских низинах, плавными волнами поднимающиеся от океана пустоши, где на песках прижились лишь пожелтевшие к осени травы, и километры, километры песчаных пляжей. Эти пляжи, тянущиеся вдоль всего восточного побережья полуострова, поражают бесконечностью, привольем и ощущением оторванности от окружающего мира. Их здесь не прерывает ни один городок, ни одна пристань. Только старинные маяки, возникающие из-за песчаных холмов то тут, то там, выдают присутствие человека и напоминают даже путешествующим по суше о коварстве здешних вод. Изменчивость береговой линии, поднимающиеся со дна по воле течений и волн песчаные банки делают этот район одним из самых опасных для судоходства. В 1849 году Торо собственными глазами видел гибель корабля "Сент-Джон", шедшего из Голуэя с иммигрантами-ирландцами, и писал, что в районе Труро, который лидирует по количеству выброшенных на берег судов, лучше не говорить о кораблекрушениях - там в каждой семье есть невернувшиеся с моря…
Конечно, в знойные летние дни кейп-кодские пляжи заполняются людьми, приносящими с собой веселье и суету, но в последние дни сентября я вдруг ощутил, что не видел ранее мест, более располагающих к мечтаниям. Один их вид - бесконечная полоса прибоя, песчаные обрывы с кустами пожухлой травы, шум мощных, словно прокатывающихся по всей Атлантике - от самой Европы - волн, и свежий, солоноватый запах океана рождал то удивительное чувство, которое зовется страстью к путешествиям...
Недаром некогда Кейп-Код был полуостровом моряков, китобоев и рыболовов. Ведь даже свое название - Код (треска) он получил именно потому, что в 1602 году капитан Бартоломью Госнолд выловил там большущую рыбину.
Генри Торо заметил, что население некоторых поселков состояло лишь из жен, чьи мужья были в море или на его дне, и священников. У многих океан отобрал жизни. Другие были более удачливы и смогли даже разбогатеть. Построенный в 1868 году дом капитана Эдварда Пеннимена украшает башенка, а арка на въезде сооружена из двух гигантских бивней. Когда-то он стоял почти на берегу океана, а теперь, лишь поднявшись на гребень холма, можно увидеть Атлантику.
Столь же переменчивой, как природа, оказалась и судьба морского промысла. Лишь небольшие суденышки выходят в море из некогда бойкого рыболовного порта Уэлфлит. Но там остались старые морские волки, отказывающиеся уйти на покой или сменить на менее хлопотный и более спокойный бизнес свою профессию. Один из них - то ли в знак протеста против индустрии туризма, подавившей на Кейп-Коде остальные промыслы, то ли из симпатии к морским разбойникам, то ли просто как символ своего непокорного вольного духа - поднял на мачте своего суденышка "Веселый Роджер", слегка выгоревший на солнце и сильно потрепанный ветром. "Он ненавидит отдыхающих и туристов, - сказал мне Фил. - Начинает на них ворчать: держит их за бездельников, да и вообще считает - все беды от них".
А зря. Если кто и повинен в упадке рыболовства в здешних краях, так это цены и конкуренция. А туристы-то в первую очередь и потребляют те горы мидий и других, более изысканных даров моря, что всё еще привозят в порт рыбаки Уэлфлита. И лишь чайки, кружащие над причалом, не склонны замечать никаких перемен. Бетонный мол усеян осколками ракушек - умные птицы, бросают их с высоты, чтобы затем без труда полакомиться содержимым...
Изменчивой оказалась и судьба ветряных мельниц Кейп-Кода. Открытый вольным океанским ветрам, он был для них идеальным местом. "Вместо собаки, которая бы рычала перед вашей дверью, здесь есть Атлантический океан, который рычит для всего Кейп-Кода", - писал Торо. Но и времена ветряков прошли, однако они оказались неплохим украшением полуострова - их не стали трогать, и сегодня они такая же характерная деталь кейп-кодских пейзажей, как и старые маяки.
Приметой Кейп-Кода являются и необычные башни. Одна из них крошечным столбиком возвышалась почти у самой линии горизонта, там, где у крайней северо-западной оконечности полуострова приютился Провинстаун - ее я увидел сразу, лишь оказался на берегу Кейп-Кодского залива. Другую, на противоположном берегу, мне показали Фил и Илси - ее верхушка виднелась над холмами в паре километрах от нас.
- Это башня Женни Линд, - сказала мне Илси.
- А кто это такая?
- Знаменитая певица. Во время американских гастролей имела просто потрясающий успех!
Конечно, вспомнил я, Энни Линд! Шведская певица из Упсалы, прозванная за чистый голос "шведским соловьем". Покоренный вокальными талантами и красотой, в нее влюбился Ханс Кристиан Андерсен. И именно о ней он сложил свою сказку "Соловей". Взаимности он не добился, а потом она вообще уехала из Скандинавии и в Америке вышла замуж. Что же касается башни, то с нее, якобы, Линд пела в 1850 году для бостонской публики, когда выяснилось, что арендованный зал всех желающих послушать певицу вместить не в состоянии. Эта башня тогда была частью Фитчбургского железнодорожного депо, а когда в 1927 году станцию закрыли, богатей и большой поклонник Энни Линд Генри Олдрич разобрал башню и по камешку перевез на Кейп-Код, где ее вновь построили в районе Труро. Странно, но уже позже, роясь в путеводителях по Кейп-Коду, я с трудом нашел упоминания об этой истории: американцы, да и иностранные туристы оценили бы ее по заслугам...
Но есть истории, которые почти всегда присутствуют в местной прессе. После сильного шторма океан бывает, возьмет, да "отгрызет" у Кейп-Кода кусок суши. И чей-то дом, что стоял прежде метрах в двухстах от моря, окажется над самой водой, а то и вообще подмытым. Снимки подобных превращений я видел в местном музее, а Джонсоны показали мне и карикатуру. Как известно, в курортных местах дома с видом на море ценятся дороже. Так вот, на картине изображен домовладелец на фоне своего особняка, после шторма нависшего над самой водой: "Теперь и у меня дом с видом на море", - говорит он.
Но бывает и не до шуток. Ведь если дом можно отремонтировать, на худой конец построить заново, то ущерб, нанесенный природе таким "поведением" моря, бывает порой невосполним. Кроме закрытых морских заливов и заливчиков и отгородившихся от океана намытым песком соленых озер с морской водой и болот, на Кейп-Коде есть и несколько прудов. Не считая двух-трех речушек, это единственные пресные водоемы полуострова. В столь богатой и цивилизованной стране, как Америка, водоснабжение не является проблемой. Но для природы Кейп-Кода и его ландшафтов эти пруды нужны как воздух. С зарослями кувшинок и камыша, склонившимися над ними деревьями они выглядят удивительно живописно и романтично на этой полоске суши, со всех сторон сжатой океаном.

Не так давно под напором сильного ветра морские волны размыли перемычку и прорвались в пресное озеро. И оно умерло, превратилось в один из многочисленных заливов, которые, то появляясь, то исчезая, задают работу картографам, бесконечно вычерчивающим очертания Кейп-Кода. А однажды, когда несколько дней подряд дул мощный восточный ветер, океан чуть было не "перетек" через полуостров в одном из самых его узких мест, едва не превратив его в настоящий остров…
Есть здесь и своя "Атлантида". Некогда в гавани Уэлфлита лежал остров Биллингсгейт - миля в длину, полмили в ширину. На нем были маяк, школа, фабрика по переработке китов и три десятка жилых домов. К концу XIX века Биллингсгейт начал постепенно уходить под воду, не помогли даже дамбы и насыпи, которые возводились по его берегам. К 1915 году на нем осталось всего два жителя. А к 1942 году остров исчез под водой полностью. Теперь только при самом сильном отливе можно видеть огромные валуны, которыми когда-то тщетно пытались оградить берега Биллингсгейта от эрозии…
С закатом солнца мы двинулись на север, в Провинстаун, который здесь для краткости называют просто Пи-тауном. Возвышенность, с которой мы любовались видом огненного шара, опускающегося в стальную гладь океана, осталась позади, вода должна была быть в сотне метров, а может, даже ближе. Но ее не было видно - вокруг, вздымаясь огромными барханами, к шоссе подползали песчаные дюны. Некоторые своими языками лизали уже асфальт. Указатели то и дело предупреждали о движущихся песчаных холмах, а Фил заметил, что дюны действительно порой заползают на дорогу, так что повышенная осторожность здесь не будет лишней, особенно в темное время суток.
Пи-таун встречает небольшим, как и в Уэлфлите, портом с рыболовными причалами, прогулочными катерами и рядами одно-двухэтажных домиков вдоль главной улицы. Малолюдно, многие вывески не горят, а большинство магазинов, баров, гостиниц и кафе закрыты. Пи-таун готовится к своему очередному "мертвому" сезону. Сегодня это самый бойкий и веселый из городов Кейп-Кода, где есть свой театр, куда привозят даже бродвейские постановки, и даже маленький аэропорт, живет туризмом. Когда летние гости разъезжаются, он затихает, а местные жители вынуждены принимать как должное так называемую сезонную безработицу.
Это историческое место. Именно здесь в ноябре 1620 года впервые высадились на землю Новой Англии пилигримы, чтобы затем двинуться дальше к будущему Плимуту. В память об этом событии и сооружена в Пи-тауне та самая башня, которую я видел с центра полуострова на горизонте. Теперь это довольно внушительное сооружение из гранита, зовущееся здесь из-за его архитектуры "итальянской башней", темным силуэтом вырисовывалось на вершине невысокого холма за ближайшими домиками и деревьями.
Кейп-Код - одно из самых насыщенных историческими событиями мест в США. В Барнстабле сохранилось старейшее библиотечное здание Америки, построенное в 1644 году, в Сандуиче - реставрирован дом, сооруженный в 1675 году, в Истеме - ветряная мельница, берущая свое начало в 1793 году, в Мэшпи - церковь, куда уже с 1684 года приходили на молитву первые обращенные в христианство индейцы, а у Труро - один из мощнейших маяков на атлантическом побережье, возведенный еще в 1795-м... Это не говоря уже о музее Джона Кеннеди в Хайаннисе, музее Исторического общества Труро, где собраны экспонаты, рассказывающие о кораблекрушениях в здешних водах, и массе других достопримечательностей. Большинство из них тоже "впадают в зимнюю спячку" с окончанием сезона.
Мы же, пройдя по главной улочке и миновав веселую группку явно театрально одетых молодых людей, рассовывавших редким прохожим листовки с приглашением на какое-то шоу в еще остававшееся открытым увеселительное заведеньице, зашли в ресторан рыбных блюд, расположившийся прямо у причала.
Когда мы возвращались к машине, оставленной в нескольких кварталах от ресторана, уже совсем стемнело. Неуклюжей и деловитой походкой, совершенно безбоязненно дорогу перед нами перешел скунс и скрылся в кустах. Если бы не дурная слава этих пышнохвостых зверьков, можно было бы попытаться рассмотреть его и поближе...
На прощание мы зашли в одно из удивительных мест в Пи-тауне - лавку морских принадлежностей, гордо именующую себя "самым необычным магазином Кейп-Кода". Он был открыт, и, видимо, вечерний полумрак - лучшее время для того, чтобы рассматривать всё, что собрано, выставлено и развешано в нем для продажи. Обычные рыболовные снасти и довольно допотопный водолазный костюм с медным шлемом. Новые, с иголочки, и уже бывшие в употреблении морские военные формы Германии, Швеции и Бог весть еще каких стран. Флаги едва ли не всех морских держав мира, включая и наш "бесик", сшитые в Южной Корее. Рыбацкие резиновые сапоги и армейские бутсы. Дурацкие коробочки "с сюрпризом" - откроешь, а оттуда выскакивает какое-нибудь чудо-юдо, разноцветные шарики, штучки, фонарики и старинные, давно вышедшие из употребления фонари. Среди морских и армейских знаков отличия, также в изобилии представленных в магазине, я обнаружил и наши пряжки со звездами и звездочки всех калибров для погон. Я, было, решил, что кто-то снабдил пи-таунскую лавку, совершив вылазку на Арбат или в Измайлово, но потом обнаружил целый деревянный ящик таких звездочек с настоящей заводской маркировкой. Неужели руки приторговывающих российскими армейскими запасами протянулись и до крошечного городка, что лежит на самой оконечности идиллического Кейп-Кода?
Ночевал я в доме Джонсонов среди лесистых холмов в окрестностях Уэлфлита. В интерьере дома гостеприимных хозяев, поклонников эстетики и искусства Страны восходящего солнца, явно прослеживались следы Востока. Но любоваться пусть и ценимыми мною изяществами, порожденными синтоистско-буддийской культурой, не было уже времени и сил. Назавтра, чуть свет, я попросил отправиться вновь в поездку по Кейп-Коду, чтобы до назначенной встречи с моими коллегами в Хайаннисе, успеть что-нибудь еще посмотреть.
Когда солнце висело совсем низко над Атлантикой, а воздух был особенно свеж, я вновь окунулся в пустоту, одиночество и бесконечность кейп-кодских пляжей. А затем, над одним из них, на изъеденном океаном высоком обрыве, мы остановились у бывшей станции Маркони. Отсюда в 1901 году он вел свои первые сеансы трансатлантической радиосвязи. Металлическая голова изобретателя, установленная среди моря песка и пожухлой травы, смотрела вслед ушедшим отсюда невидимым волнам в сторону далекой Европы. Самой станции и высоких мачт не сохранилось. Только каменные основания и фундаменты. Но за прошедшие сто лет гораздо больше изменилась природа - некогда мощный отвесный обрыв размыли волны, и теперь они плещутся совсем рядом с тем местом, где стояла станция изобретателя.
…Изобретение Маркони сослужило и продолжает служить свою службу человечеству. А место, где оно проходило самую ответственную проверку, возможно, когда-то вообще исчезнет. Именно в районе станции находится наиболее узкое место на Кейп-Коде - всего одна миля от берега до берега. И кто знает, может, через годы, в сильный шторм, океан перельется через полуостров и разобьет его на две части. А через десятки, сотни лет и полностью возьмет верх над сушей. И то, что было создано льдом, уничтожит вода… И как тут не задуматься над извечным могуществом стихии и тщетностью человеческих усилий?