Статьи, репортажи, фотографии, природа, портреты, Париж, художники
0

ФОТОГРАФИИ ВЕЛИКОСВЕТСКИХ ДАМ

ЦИВИЛИЗАЦИЯ
 Владимр Крымов, Париж ВЕЩИ ВЕКА
Париж, фотографии, природа, портреты, художники Париж, фотографии, фото природы, портреты, художники

Из воспоминаний редактора журнала "Столица и Усадьба" выдающихся достоинств.

Недавно вышла книга Гарая, американского "короля газетных фотографов", полная всякими курьезами, как ему приходилось изощряться, чтобы добыть ту или иную фотографию.
Стал он газетным фотографом будто бы случайно. В маленьком венгерском ресторане в Нью-Йорке в 1915 году он познакомился с мрачным типом, с козлиной бородкой, в пенсне. С новым знакомым он почти не разговаривал, они только играли в шахматы. У Гарая была маленькая фотографическая студия, но не для газет. Как-то его партнер дал ему замусоленную фотографическую карточку и просил сделать шесть копий для паспорта. Он сделал и одну оставил себе.
Через два года, когда произошел большевистский переворот в России и в центре внимания оказалось имя Троцкого, Гарай узнал в своем партнере именно его. Эту карточку он увеличил и продал сотню экземпляров разным газетам.
"Это был мой первый большой улов", - пишет он. Книга Гарая навела меня на личные воспоминания о фотографиях, сыгравших немалую роль в моей жизни.
В 1913 году я решил издавать в Петербурге великосветский журнал ("Столица и Усадьба"), в котором видное место должны были занять фотографии дам общества. Главной целью было описание старинных усадеб и вообще прошлого богатого и знатного быта, но фотографии великосветских дам необходимы были для тиража. В Англии это давно уже было принято, а в России каждая дама общества в то время сочла бы для себя оскорбительным дать свою фотографию для напечатания в журнале или газете. Надо было пробить брешь.
На первых шагах было очень трудно. Для первого номера я всё-таки достал две интересные фотографии совсем случайно, и тоже совсем случайно они создали сразу успех журнала. Зачем-то я был у В.Н. Охотникова в его доме, вернее, дворце на Английской набережной. Мы сидели в большом роскошном кабинете с верхним светом и большими портретами Винтергальтера в тяжелых золотых рамах. Рядом с моим креслом, на письменном столе, была большая фотография двух красивых барышень. Заметив, что я их рассматриваю, В.Н. сказал:
- Это мои дочери, разве вы не знаете?
Я рассказал ему, что как раз начинаю издание великосветского журнала, по образцу английских, и В.Н. охотно согласился дать мне эту фотографию для первого номера, он еще прибавил:
- Моя старшая дочь замечательно танцует, недавно получила в Париже приз за танго…
Через несколько дней вышел первый номер "Столицы и Усадьбы". Там был портрет дочерей Охотникова, и в подписи было указано, что одна из дочерей, получившая недавно приз за танго, вообще превосходно танцует.
Я начинал издание журнала очень скромно, было напечатано всего полторы тысячи экземпляров, а подписчиков для начала оказалось всего 72! Номер вышел, был разослан подписчикам, и так как 72-м был Охотников, то и он его получил.
На следующий день звонок по телефону и встревоженный голос:
- Что вы со мной сделали?.. Что вы сделали?..

Париж, фотографии, природа, портреты, художники Париж, фотографии, природа, портреты, художники

Я сразу не понял даже кто говорит, но постепенно выяснилось, что это Охотников и просит меня приехать немедленно к нему по крайне срочному делу.
Через час я был у него. Оказалось, что его супруга в истерике от моего первого номера. Дело в том, что Императрица Александра Фёдоровна ненавидела новые танцы и как-то сказала, что если ее фрейлина вздумает танцевать "какой-то танго", то будет немедленно лишена придворного звания. А дочь О. как раз была представлена во фрейлины… И я всё испортил, Императрица могла узнать о ее призе, среди моих 72 подписчиков были и придворные…
- Что же делать? Что делать? - восклицал терроризованный супруг и отец. - Остановите печатание номера.
- При всём желании, В.Н., не могу, номер уже отпечатан и разослан.
- Что же делать?.. Вы меня погубили.
Кончилось тем, что О. послал трех человек - лакея, метрдотеля и швейцара - скупать мой злополучный номер всюду, где возможно. Все номера в Петербурге были скуплены, в Москве - тоже. Мы вместе с О. укладывали пачки под бильярд, и затем он замкнул бильярдную и запечатал ее. Нам осталось одно: sexkzn- путаны Казани.
Я выпустил второе издание, уже три тысячи, но без фотографии дочерей Охотникова.
В течение ближайших дней в Петербурге предлагали по 10 рублей за первое издание номера; думали, что в нем было что-то невероятное, об этом говорили уже в аристократических клубах и в обществе. Первый успех журнала был создан. Второе издание быстро разошлось, и пришлось выпустить третье.
Дальнейшему успеху журнала тоже содействовали фотографии. Постепенно русские великосветские дамы стали давать для журнала свои портреты, стали присылать одну фотографию за другой. Я как-то напечатал фотографию жены графа Нострица, военного агента в Берлине, но на меня посыпались протесты и обвинения.
- Как же вы не знаете, что это женщина-рыба? Она плавала в "Аквариуме" на сцене, а вы печатаете ее рядом с дамами общества.
Кстати сказать, недавно эта самая графиня Ностриц написала книгу своих воспоминаний, изданную в Америке. В ней она вспоминает, как ее презирали некоторые дамы петербургского общества за то, что она действительно когда-то плавала в "Аквариуме" на сцене.
"И вот недавно, - пишет она, - в одном ресторанчике мне подавала та самая титулованная дама, которая тогда меня не признавала".
Был еще случай, когда я напечатал рядом двух дам, жен гвардейских офицеров одного из самых шикарных полков. После выхода номера ко мне приехали два гвардейца в качестве секундантов с вызовом меня на дуэль! Я рассмеялся, сказав, что я готов на всякие извинения, на какие угодно, но стрелять не умею, очень близорук, ни разу в жизни не стрелял - и на рапирах тоже драться не умею.
Оказалось, что одна из этих дам несколько месяцев тому назад влюбилась в своего кучера или шофера и сбежала с ним от мужа. Мужу пришлось уйти из полка, а я, по неведению, вдруг напечатал фотографию этой дамы рядом с другой, не сбежавшей и вообще великосветской…
Дело уладилось завтраком у Кюба, и мы расстались друзьями, после того как я искренне раскаялся в своем поступке.
У меня был старый приятель Асинкрит Асинкритович Ломачевский, генерал от инфантерии. Он был Тургайским губернатором, когда я жил в Оренбурге, и там мы познакомились. А.А. был когда-то адъютантом и личным другом Великого князя Николая Николаевича-старшего. Н.Н. жил с балериной Числовой. У них было несколько детей, которым, по Высочайшему повелению, была дана фамилия Николаевы.

Париж, фотографии, природа, портреты, художники

А.А. Ломачевский, выйдя в отставку, жил в Петербурге, и как-то мы решили, что А.А. напишет о Великом князе воспоминания для моего журнала и даст фотографии, каких у него сохранилось много. Он написал большую статью о нежной любви и счастливой жизни, какая была у Великого князя с Числовой, а я напечатал - и меня оштрафовали на три тысячи рублей!
Сейчас же я обратился к Великому князю Николаю Николаевичу-младшему, объяснил ему, что тут не было никакого желания опорочить память его отца, в статье нет ничего неприятного, - и штраф сложили.
Принц Ольденбургский, известный по борьбе с эпидемиями и по крутости характера, был внуком Марии Николаевны, дочери Императора Николая I. М.Н. была исключительно красивая женщина, превосходно сложенная и любила позировать перед художниками и скульпторами и в одежде, и без одежды. Во дворце принца на Мойке, среди других произведений искусства, стояла большая мраморная статуя работы скульптора Рауха, изображавшая М.Н. в виде Венеры. Я пробовал послать во дворец фотографа, но тот не получил разрешения. Тогда вызвался полковник Далматов, кавалерийский офицер, журналист и фотограф, и он сделал во дворце принца ряд снимков для моего журнала. Снял он и статую Великой княгини М.Н.
Всё касающееся Высочайших особ нужно было посылать в придворную цензуру - я и послал. Но фотографии были в одном пакете, а набор в другом: на всё посланное поставили штемпеля придворной цензуры, всё было разрешено, но когда номер вышел, меня немедленно оштрафовали на три тысячи рублей, и было постановлено номер конфисковать.
И фотография статуи, и подпись отдельно не представляли ничего предосудительного с точки зрения придворного этикета; но когда подпись оказалась под фотографией, получилась неловкость.
У меня был друг егермейстер барон Кноринг, ближайший друг Императрицы Марии Фёдоровны. Он уже не раз помогал мне своими советами и указаниями; понятно, я немедленно обратился к нему, рассказал, как всё было. Поехал он завтракать в Елагин дворец ко вдовствующей Императрице, после завтрака заехал ко мне - моя вилла была напротив, через Малую Невку на Каменном Острове. Он привез записку, собственноручно написанную Императрицей М.Ф. Она уже видела этот номер и была очень взволнована, но он убедил ее, что если оштрафовать и конфисковать, то этим только придадут огласку, раздуют скандал, - лучше это дело замять, счесть простым недоразумением. Она согласилась.
Записка гласила: "В номере таком-то журнала "Столица и Усадьба" вкралась досадная опечатка. Подпись под иллюстрацией на странице такой-то должна значить, что статуя изображает не Великую княгиню Марию Николаевну, а изображает Венеру, и только принадлежала Великой княгине".
Так было в следующем номере и напечатано, штраф был сложен, и номер не был конфискован - но без остатка распродан…
Чтобы закончить эти фотографические воспоминания, приведу последний трагикомический курьез. Уже совсем накануне революции, в январе 1917 года, ко мне приехал очень представительный военный, кажется полковник, и, рекомендовавшись адъютантом министра внутренних дел Протопопова, передал мне несколько больших фотографий министра. Я несколько недоумевал, так как в журнале печатались обычно только фотографии великосветских дам.
- У вас в журнале печатаются только дамские портреты, - заявил полковник, - но Его Высокопревосходительство полагает, что в данном случае может быть сделано исключение. Министру было бы очень приятно видеть свой портрет в вашем уважаемом журнале… И, вероятно, и для вас это не было бы неприятно.
Я что-то пробурчал, просил благодарить Его Высокопревосходительство и увез эти фотографии как курьез к себе домой, не намереваясь их печатать.
Скоро не было уже и министра Протопопова, а еще через несколько месяцев не стало и моего любимого детища - "Столицы и Усадьбы".

Новое русское слово. № 10026. 21 июля 1934

Shopping Cart

Total goods: 0
Total price, USD: 0

100 Paintings from the Nicholas Roerich Museum in New York
Quantity:
Album Samara
Quantity:
Smirnov-Rusetsky Boris. Belukha. Fine art print A3
Quantity:
Roerich Nicholas. Lake of the Nagas. Kashmir. Fine art print A3
Quantity:
Shishkin Ivan. Oaks. Fine art print A3
Quantity:
The first Soviet military SUV. Album
Quantity:
Ship at sea. Fine art print A4
Quantity:
For the Russian Land! Historical painting by Evgeny Emelyanov. Album
Quantity:
Nikolay Feshin. A set of cards 10x15 cm
Quantity:
Kuinji Arkhip. Waves. Fine art print A3
Quantity:
Goods
Museums
State Tretyakov Gallery
State Russian Museum
The Pushkin Museum of Fine Arts
Nicholas Roerich Museum New York

Dear visitors!
We have changed design of our site for you to make using of our site more comfortable.
We are appreciate your opinion if we have achieved this goal.
We are waiting for your critics in Guestbook.

Dear Sirs!
Agni Publishing House (Samara, Russia), Nicholas Roerich Museum (New York) and Fine Arts Academy Gallery (Moscow, Russia) have published a unique album, dedicated to the pictorial heritage of Nicholas Roerich (1874-1947).
Details...

Nicholas Roerich. Album, volume 2Will be available on the second volume of a unique publication dedicated to the works of Nicholas Roerich (1874-1947).
The album was released by the publishing house "Agni" (Samara), with active cooperation of the Nicholas Roerich Museum in New York, as well as the Moscow Gallery Fine Arts Academy and the St. Petersburg State Museum and Institute of the Roerich Family.
Details...