Джон Филд

15 января 1837 года на Введенском кладбище в Москве провожали в последний путь замечательного композитора и гениального пианиста Джона Филда. Весть эта мгновенно облетела всех почитателей его таланта. И многие, кто следил за творчеством Филда, не могли поверить в его уход, полагая, что произошла очередная ошибка. Дело в том, что в течение четырех лет газеты уже дважды оповещали о безвременной кончине Джона. Первый раз такое сообщение появилось в 1828 году, а спустя три года вновь поползли слухи о его смерти. Правда, тут же последовали опровержения. Последнее выглядело так: "Сообщение о смерти знаменитого Джона не имеет под собой никаких оснований. Этот великий пианист-виртуоз всё еще жив, и если удастся победить его желание уйти на покой, Европа может не потерять надежды на то, что он порадует ее своим искусством..."

Отчасти в этих слухах был повинен и сам Филд. Это сегодня имя его мало кому известно, а в начале XIX века он был чрезвычайно популярен в Европе. Экспрессивная и вместе с тем виртуозная, изящная игра на фортепьяно неизменно приводила публику в восторг, а его концерты, сонаты, прелюдии, ноктюрны широко исполнялись в лучших концертных залах европейских столиц вплоть до 70-х годов позапрошлого столетия. И потому вполне понятен тот чрезвычайный интерес, который поклонники испытывали к подробностям личной жизни артиста, состоянию его здоровья. А поскольку в последние годы Джона одолевали тяжелые хвори, часто эти сведения обрастали всевозможными слухами, и порой вымысла в них было больше, чем истины.

Правда, многие друзья Филда с горечью констатировали, что газеты даже в чем-то и правы. Поскольку гениальный пианист уже несколько лет не давал больших концертов, а занимался исключительно преподавательской деятельностью, свободное же время проводил в основном в праздном безделье. "Пьяного Филда" - так его нередко называли в последний период жизни - хорошо знали в питейных заведениях Москвы и Петербурга.

Словом, обыденная жизнь этого человека отнюдь не являлась образцом для подражания. И всё же в душе он пронес свет, который жил в нем до последнего мгновения, - свет музыки. Этот свет горел в душе маэстро так ярко и самобытно в наиболее счастливые и благодатные годы его творческой карьеры, он же не давал ему окончательно утратить связь с искусством и превратиться в банального пьяницу в годы разочарований и утрат.

Характерно, что когда к умирающему Филду привели священника, между ними состоялся следующий диалог. На вопрос: "Вы католик?" - Джон отрицательно покачал головой и еле слышно прошептал: "Нет". "Значит, вы протестант?" - последовал вполне логичный вопрос. Но и на него больной лишь протестующе качнул головой. Слегка озадаченный священник на секунду задумался и спросил: "Стало быть, вы кальвинист?" И тут легкая улыбка тронула губы умирающего. Он напряг последние силы и вполне внятно произнес: "Я не кальвинист, я... пианист..."

Нет, на этот раз ошибки не произошло. Филд ушел навсегда, о чем свидетельствовал скромный памятник на его могиле с надписью:

"Джон Филд. Родился в Ирландии в 1782.

Умер в Москве в 1837.

Возведен в память о нем его благодарными друзьями и учениками".

Но как получилось, что ирландец из протестантской семьи оказался умирающим за тысячи верст от Дублина, города, в котором он родился, в заснеженной столице Российской империи? И отчего его смерть вызвала столь широкий резонанс в музыкальных кругах Европы, не говоря уже о Москве и Санкт-Петербурге?

Джон, можно сказать, родился под музыку: отец его был скрипачом, а дед - органистом. И мальчик с ранних лет не только впитывал чарующие звуки, но и успешно обучался игре на музыкальных инструментах. Родители маленького Филда рано заметили, как талантлив их сын. Ему не было и десяти лет, как состоялся первый концерт - 24 марта 1792 года. Джон выступал вместе с известной скрипачкой мадам Готерот. Концерт был устроен его первым учителем музыки Томмасо Джордани и проходил в круглых залах Дублинской ассамблеи. Для пущего внимания в афишах была допущена сознательная неточность, в них было сказано, что в концерте участвует "ребенок восьми лет". Концерт, несомненно, имел успех, ибо через десять дней был повторен. Причем в афишах, расклеенных по городу, на этот раз юный музыкант был представлен как "обожаемый всеми Мастер Филд, молодой человек восьми лет".

В 1793 году семья переехала в Лондон, где Филд стал обучаться музыке у Муцио Клементи - знаменитого пианиста (основателя лондонской школы пианизма), композитора, преподавателя, а позднее - владельца фортепьянной мастерской и музыкального издателя. Обучение у маститого педагога влетело семье в копеечку: пришлось заплатить целых сто гиней - сумма по тем временам весьма значительная. Но отец Джона Роберт Филд пошел на подобную жертву, ибо свято верил в будущее своего чада. И она того стоила, ведь технике игры Клементи завидовал сам Моцарт...

Кроме обучения игре на фортепьяно и искусству сочинения музыки Филду пришлось работать еще и в качестве продавца-демонстратора в фортепьянной мастерской Клементи. Его ранний композиторский талант был не только замечен, но и использован Клементи: он анонимно опубликовал несколько фортепьянных произведений Джона. Настоящая карьера Филда как пианиста и композитора началась в феврале 1799 года после успешного выступления в Лондонском Королевском театре, где он исполнил свой фортепьянный концерт № 1. "Morning Post" по этому поводу писала: "...Такого мы еще не слышали. Филд завоевывает всеобщее признание, и его единодушно причисляют к выдающимся молодым пианистам Англии..." О том, как учитель оценивал дарование своего ученика, свидетельствует следующий отрывок из деловой переписки фирмы "Клементи и Ко". В ней сообщалось в Париж, г-ну Плейелу, что фирмой подготовлены к опубликованию "несколько очень ценных музыкальных произведений Клементи, Виотти, Крамера и Филда". Имя последнего сопровождалось ремаркой - "ученик Клементи, многообещающий гений, который уже приобрел популярность в своей стране как композитор и как исполнитель. Вполне вероятно, что вы увидите его в Париже".

Париж увидел Джона Филда в 1802 году. Это был первый город в европейском турне, организованном Муцио Клементи. Кроме столицы Франции они посетили Вену. Первоначально Клементи имел намерение оставить Джона в Вене. Но Филда идея дальнейшего обучения отнюдь не вдохновляла, и он убедил своего наставника взять его с собой в Санкт-Петербург.

Клементи, отличавшийся скупостью и тяжелым характером, обращался со своим гениальным учеником достаточно сурово. Он не давал ему денег даже на самые необходимые вещи, например, приобретение приличного концертного костюма. Очевидцы рассказывали, что "...когда Джон садился за фортепьяно и клал руки на клавиши, было видно, что он совсем вырос из своей одежды - рукава сели, и вся фигура казалась застывшей и неуклюжей". Правда, стоило Филду прикоснуться к клавишам, мгновенно рождались волшебные звуки, и вся его внешняя нелепость улетучивалась.

Но радость от заслуженного успеха омрачалась бестактностью Клементи. Он на правах организатора турне всякий раз забирал себе весь гонорар Джона, рассматривая их взаимоотношения исключительно через призму меркантильных соображений. И когда они приехали в Санкт-Петербург, всё повторилось. Гениальный пианист сводил с ума слушателей блестящей игрой и... приносил стабильный доход своему учителю. Вечно так продолжаться не могло. И когда в 1803 году настала пора уезжать, Джон Филд предпочел остаться в России. Вероятно, это был повод избавиться от докучливого опекуна. Именно так полагают многие биографы Филда. Но сам он предпочитал другое объяснение: мол, очарован теплым приемом русских и намерен серьезно заняться творческой деятельностью. Это, конечно, правда, но правда и то, что он был молод, благороден и, вероятно, не хотел огорчать своего учителя. Между тем учитель напоследок организовал в Санкт-Петербурге выставку фортепьяно, продолжая использовать Филда в качестве демонстратора преимуществ своих инструментов. Ему требовались новые рынки сбыта своей продукции, Филду же - признание и независимый заработок. И всё же именно Клементи представил Филда генералу Маркловскому, его первому российскому покровителю, в чьем доме он прожил практически весь 1803 год.

Всё переменилось с отъездом Клементи. В 1804 году он успешно дебютирует в Санкт-Петербургской филармонии. От приглашений в лучшие петербургские дома нет отбоя, у него появилось множество богатых учеников. Среди тех, кого он обучал игре, был великий русский композитор Михаил Иванович Глинка... Материальное положение коренным образом меняется. В 1805 году Филд дает концерты в Риге, Митаве, в 1806-м - в Москве. О блестящей манере игры Филда на фортепьяно сохранилось немало высказываний. Вот лишь одно, принадлежавшее Александру Дюбюку: "С виду совершенно спокойный, он абсолютно не замечал окружающих. Казалось, меньше всего на свете его интересовало внимание публики... Филд ежедневно тренировался, оттачивая виртуозность игры с помощью монеты, лежавшей на тыльной стороне ладони, и никогда ее не ронял".

В России Филд выучил французский, немецкий и русский языки. Его так избаловали вниманием поклонники, что это повлияло на характер: будучи от природы рассеянным и эксцентричным, он становится еще и легкомысленным.

Тем не менее период между 1815 и 1819 годами необычайно плодотворный. Филд дает концерты в Москве, и его репутация прекрасного преподавателя растет день ото дня, он много сочиняет, и все его произведения отличаются импровизационным характером и тонким лиризмом. Долгая жизнь в России не могла не отразиться на сочинениях Филда. Среди его музыкальных произведений, опубликованных в 1808 году в Москве, была одна необычная работа под названием "Air russe varie". Она значительно отличалась по своему стилю от остальных, будучи основанной на популярной русской народной песне с ритмическим рисунком, имитирующим балалайку. Именно Филд открыл для Глинки и других русских композиторов одно из самых ценных направлений композиторского сочинительства - введение народных мелодий в канву музыкальных произведений. Впоследствии Михаил Глинка скажет о своем учителе: "Хотя мне и не посчастливилось слышать его игру слишком часто, я отчетливо помню его энергичное и в то же время утонченное и четкое исполнение. Мне казалось, что он даже не нажимал на клавиши, его пальцы просто падали на них подобно каплям дождя, скользили как жемчужины по вельвету. Ни я и никто из истинных почитателей музыкального искусства не может согласиться с Листом, который однажды сказал, что Филд играл вяло. Нет. Игра Филда всегда была смелой, беспорядочной и разнообразной, он никогда не уродовал искусство подобно шарлатану, как это зачастую делают очень популярные пианисты".

Он и не мог бы так играть. Это абсолютно противоречило его романтической натуре. Филд привнес в игру на фортепьяно совершенно новый идеал художественной выразительности, вытеснивший стремление лишь к оттачиванию техники: он использовал возможности инструмента для передачи тончайших душевных чувств. Для Филда фортепьяно было инструментом музыкальной поэзии, а его концерты являлись средством демонстрации нового лирического стиля. В некоторых музыкальных кругах принято считать, что стиль Шопена - это стиль Филда в развитии. В свое время Шпор, Гуммель, Глинка, непосредственные свидетели творчества Филда в период его расцвета, внесли свою лепту в создание романтической легенды о том, как он играл на фортепьяно. Эта легенда постепенно распространилась по всей Европе. И потому вполне естественно, что манера его "общения" с фортепьяно оказала значительное влияние на Листа, Мендельсона, Шумана, Дебюсси.

Но легенда о Филде-пианисте одновременно сыграла с ним и злую шутку. Последующие поколения стали воспринимать его почти исключительно как пианиста. В Энциклопедии Брокгауза и Ефрона профессор Николай Фёдорович Соловьёв пишет о Филде прежде всего как о пианисте (знаменитый пианист, ученик Клементи), говоря о его композиторском даровании очень коротко.

Между тем умалять значение Джона Филда-композитора было бы несправедливо. За сравнительно короткий период им написано только семь концертов для фортепьяно, несколько сонат, вариации, фантазии, блистательные рондо и фуги. Но самым большим вкладом Филда в музыкальное искусство явилось создание нового жанра. Небольшие по объему лирические произведения, созвучные по настроению и мелодике пасторали и серенаде, обычно исполнялись в вечернее или ночное время. Именно Филд дал название этим пьесам: в 1812 году был опубликован его Ноктюрн № 1. Современные музыковеды справедливо отмечают, что Филд в своем творчестве предвосхитил на двадцать лет Шопена. Созданные им ноктюрны явились первыми "песнями без слов" и соответствовали романтической убежденности, что музыка - это язык тончайших чувств, который звучит, когда слова бессильны.

В последнее время интерес к творчеству Джона Филда - ирландца по происхождению, петербуржца и москвича по месту проживания - заметно возрос. Подтверждением этому являются многочисленные публикации его музыкальных произведений, и не только ноктюрнов, но и концертов и вариаций. Среди музыкантов бытует мнение, что именно Джон Филд явился пионером романтизма в музыке и, несмотря на некоторое забвение, был равен любому из пианистов и композиторов романтической эпохи. Сегодня у многих есть возможность послушать ноктюрны Джона Филда в Интернете, почувствовать лиричность и красоту его музыкальных творений.

http://www.karadar.com/Dictionary/field.html

http://www.belairmusic.com/bam2011.htm

http://web02.hnh.com/composer/btm.asp?fullname=Field,%20,John

http://classicalmus.hispeed.com/articles/field.html