История жизни Марлен Дитрих необычна и во многом напоминает рассказанную Бернардом Шоу в пьесе "Пигмалион", и роль профессора Хиггинса была отведена главному режиссеру ее жизни Джозефу фон Штернбергу, а Элизу Дулиттл блистательно сыграла сама Марлен.
Даже если все действительно так, то это лишь один из поворотов ее судьбы. Поскольку жизнь Марлен Дитрих не только часто походила на какой-либо известный сюжет, но и сама явилась вдохновляющим началом для написания знаменитого романа. Я имею в виду "Триумфальную арку" Ремарка, в которой героиня Жоан Маду буквально списана с Марлен Дитрих.
Но вначале все же был "Пигмалион". Хотя и со многими оговорками. Примем во внимание факт, что Мария Магдалена Дитрих вовсе не была бедной и неграмотной, как цветочница в драме Шоу. Она родилась в семье прусского аристократа. Ее дед, полковник прусской армии, получил Железный крест в войне с Францией 1870-1871 гг. Отец строго следовал семейным традициям, заложенным еще во времена тевтонского рыцарства. Главной добродетелью в семье считалась дисциплина. Она же стала лейтмотивом всей жизни Марлен.
Марлен не было шести лет, когда не стало отца, и материальное положение семьи серьезно пошатнулось. Ее мать Вильгельмина Элизабет Джозефина Фельсинг, дочь преуспевающего ювелира из Швабии, посвятила себя семье и дому, но от былой жизни на широкую ногу не осталось и следа. Семья вынуждена переехать из центра Берлина. Мария Магдалена ходила в школу пешком, тогда как одноклассниц подвозили к крыльцу в экипажах. И это бросалось в глаза. Маленькая Мария чувствовала отчуждение со стороны сверстниц из более благополучных семейств. Но, возможно, именно тогда она поняла, что только сама может изменить жизнь к лучшему...
В 1911 году мать Мария Магдалена вторично вышла замуж. Отчимом девочки стал фон Лош - офицер прусской армии, перешедший работать в полицию. В доме вновь воцарилось благополучие и ... строгость. Слугам доставалось по малейшему поводу. И если паркетные полы не "горели" от блеска, хозяйка дома, в назидательных целях, разбрасывала мусор и заставляла натирать их вновь. Много лет спустя Марлен писала: "Старые паркетные полы - произведение искусства. Обычно я натираю их самым тщательным образом. Это вид домашней работы, который дает возможность немедленно насладиться результатом".
Первая мировая война принесла семье фон Лош тяжелые испытания. После гибели отчима она вновь испытывает материальные трудности. Но сама МариЯ по-настоящему ощутила жестокость происходящего, когда лишилась своей любимой учительницы французского языка, которую выгнали из школы как носительницу враждебной культуры. Ибо во время войны в полный голос говорят не только пушки, но и махровым цветом расцветает национализм. Последний проявлялся в разных обличиях. Однажды школьников заставили включить в молитву фразу: "Да накажет Бог Францию". Но Мария эти слова произнести была не в силах. Как писала впоследствии Марлен Дитрих, к тому времени, когда в Германии был запрещен французский язык, она уже прониклась его изяществом и полюбила на всю жизнь. К тому же она усвоила принципы отца: быть преданным своей стране и одновременно уважать достоинства противника. Летом 1915 года произошел случай, подтвердивший, что девочка не забыла того, чему учил отец. Школьниц на несколько дней вывезли на природу, а неподалеку находился лагерь военнопленных французов. Как-то девочки пошли посмотреть на них. Глазам предстала ужасающая картина: колючая проволока, отчаянье на серых, изнуренных лицах... Мария в порыве нахлынувших чувств совершила поступок, которым гордилась потом всю жизнь. Нарвав большой букет полевых цветов, она подбежала к забору, протянула его сквозь колючую проволоку и на хорошем французском произнесла: "Сегодня день взятия Бастилии. Пожалуйста, это вам". За антипатриотичную выходку ее наказали: ученицам было запрещено разговаривать с ней.
Бабушка, истинная хранительница старых добрых традиций, приучила ее никогда не показывать на людях свои слабости. И Мария с детских лет, особенно перед приездом бабушки, научилась скрывать свои хвори и дурное расположение духа. Это качество очень пригодилось ей впоследствии.
Похоже, семена "прусского" воспитания ложились в добрую почву. Ну а кроме того, она свободно владела французским и английским, неплохо умела играть на скрипке, рояле, лютне и даже на экзотическом инструменте под названием "поющая пила".
Нет, в момент знакомства со своим "мистером Хиггинсом" Мария Магдалена вовсе не была похожа на вульгарную и необразованную цветочницу Элизу Дулитл, но все же - это отмечают практически все биографы Марлен Дитрих - ее учителю Джозефу фон Штернбергу пришлось немало поработать, чтобы "упитанная девица, обожавшая ячменный суп и пирожные", стала блистательной Марлен, которой посвящены десятки книг, кинофильмов, бесчисленные газетные и журнальные статьи.

Джозеф фон Штернберг вспоминал: "Я переключился на поиск актрисы, которая отвечала бы женскому идеалу, придуманному мной. Женский образ был навеян бельгийским художником "Фелисьеном Ропсом. Передо мной провели длинную череду красавиц, но среди них все не попадалось то, что я искал... В свободный вечер я пошел на спектакль, в котором были заняты двое актеров из числа уже включенных в киногруппу. И увидел на сцене женщину, чье лицо обещало все. Это была Марлен Дитрих. Честь ее открытия приписывается мне. Но это неправда. Я не археолог, откопавший кости и части таза... я учитель - взял прекрасную женщину, обучил ее, умело вывел на люди, отредактировал ее очарование, скрыл ее несовершенства и помог ей выкристаллизоваться в визуальный афрозодиак. Она оказалась совершенным материалом, с умом следовала моим наставлениям и, даже сомневаясь, все же воспринимала мои концепции женского архетипа".
Мария Магдалена Дитрих просила фон Штернберга придумать ей псевдоним, который бы легко произносился на всех языках и запоминался. На что он ответил: "твое имя и так запомнят и будут произносить правильно". Она оставила фамилию, видоизменив лишь имя.
С привычной для него желчностью фон Штернберг замечает, что до встречи с ним Дитрих была "простоватой, довольно-таки пухленькой берлинской домохозяйкой, которая на фотографиях выглядела так, будто она изо всех сил старается выглядеть женщиной". Ее биографы отмечают, что доля истины тут есть, ибо в картине 1922 года "Таковы мужчины", где Дитрих играет служанку, она и впрямь выглядит упитанной, у нее круглая мордочка, вздернутый мясистый нос, торчащие скулы, в которых тонут маленькие глазки.
В "Голубом ангеле" фон Штернберг, мастерски подчеркнув у полненькой простушки одно и совершенно убрав в тень другое, добивался нужного впечатления. Он приподнял ей наискосок брови, выгодно осветил высокие скулы, с помощью косметики сложил губы изящным сердечком, опять-таки светом и тенью видоизменил нос. Он посадил ее на "английскую соль", в результате чего Марлен потеряла 15 килограммов. Ей по его настоянию пришлось расстаться с четырьмя коренными зубами, в результате чего круглое лицо несколько вытянулось. Надо сказать, что и знаменитые меха, в которые изящно куталась кинозвезда, и обтягивающие ее фигуру платья - весь этот киноблеск также был изобретен режиссером. Он лепил ее образ по деталям. Он разработал целую технологию того, как надо снимать Дитрих. Фон Штернберг подсвечивал ее лицо двенадцатью лампами, расположенными снизу и сзади. Продуманное сочетание света и тени скрывало недостатки лица.
Он без устали работал над ее произношением. Когда в Голливуде началась съемка кинофильма "Марокко", английский язык Марлен был далек от совершенства, не говоря уже об американском произношении. В предложении "I won't need any help" звук "п" взрывался в наушниках у звукооператора, как лопнувший воздушный шарик. Этот день был одним из худших в жизни актрисы. Все предложения звукооформителя вмонтировать это слово в текст позже или заглушить наложением других звуков режиссер отклонил. Новая богиня экрана должна быть совершенна, включая и произношение.
"Неустанно я пытался втолковать ей, как она должна была произнести это фатальное слово, - вспоминал Штернберг. - Все в студии были смущены, только для нее, казалось, это не имело ни малейшего значения. Конечно же, она понимала, что что-то не так ... И вдруг меня осенило. Я попросил молодую даму ... произнести четыре буквы h-e-l-p по-немецки и забыть, что речь идет об английском слове. С первого же раза получилось безупречно!"
Марлен была - по ее собственному выражению - "избалованным ребенком", когда она приехала в Голливуд. Единственный человек, которому она позволяла себя опекать, наставлять и контролировать, это Джозеф фон Штернберг. "Он был моим духовным отцом, критиком, наставником. Тем, кто приноравливался ко всем моим потребностям: советчик, деловой человек, агент..."
В картине "Марокко" Штернберг намеренно сделал съемку крупным планом - ярко, выверенно, учитывая светотеневые сочетания. Это позволило представить загадочно-красивое лицо Дитрих так эффектно, как это не удавалось ни в одном фильме. Штернберг учил ее жестам, движениям, интонации в каждой мизансцене.
После выхода "Марокко" Марлен Дитрих завоевала Америку и стала кинозвездой мирового масштаба. Ее "мистер Хиггинс" сделал свое дело. Хотя фон Штернберг и утверждал, что лучше запереться в телефонной будке с коброй, чем с Дитрих, но однажды, подобно Флоберу по отношению к "Мадам Бовари", он сказал несколько патетически: "Мисс Дитрих - это я, а я - это мисс Дитрих".
Она была смышленой ученицей и в совершенстве постигла силу деталей. И не ленилась придумывать фасоны туфель, даже если их не было видно в кадре. Она могла перебрать сто вуалей, добиваясь, чтобы свет идеально ложился на щеки и нос. Перчатки ей шили только по индивидуальной мерке. Альфред Хичкок, у которого она снялась лишь однажды, считал, что "она профессиональная актриса, профессиональный оператор и профессиональный модельер". Благодаря усилиям Штернберга и собственной привычке вникать в детали, она знала все о линзах, софитах, была своим человеком в монтажной и реквизитной, умело пользовалась жестом и неизменно создавала шедевры, играя подтекст, намек, недосказанность. Но самое соблазнительное в Марлен - ее знаменитый голос: будоражащий, чувственный и чарующий. Не зря Хемингуэй сказал о ней, что, обладай Дитрих лишь голосом, она все равно разбила бы вам сердце.

Здесь, пожалуй, стоит завершить историю превращения берлинской толстушки в кинодиву и перейти к другой, не менее волнующей.
В начале 30-х годов имя Эриха Марии Ремарка облетело Европу. Он был в зените славы. Впервые они встретились в Венеции в 1935 году в ресторане, где Марлен обедала с друзьями. Подняв глаза, она встретилась взглядом с молодым мужчиной. "Эрих Ремарк", - представился он. У нее перехватило дыхание. В этот первый день знакомства они беседовали до утра, а спустя некоторое время вместе уехали в Париж. Через много лет вышел роман Ремарка "Триумфальная арка", и многие узнали в главной героине ее - Марлен.
"Я не Бог весть какая актриса, - сказала она. - Раньше играла только небольшие роли... К тому же я недостаточно хорошо говорю по-французски... Говорю еще немного по-английски и по-румынски". Марлен Дитрих и на самом деле не считала себя великой киноактрисой. И с ней отчасти соглашаются кинокритики, хотя и со многими оговорками. Но продолжим: "Жоан... спокойно сидела в углу и курила. Казалось, она вся отдалась курению. Потом пила. Медленно и спокойно, и снова казалось, что это полностью поглощает ее. Казалось, все, что бы она ни делала, захватывало ее безраздельно, даже если она делала что-то второстепенное, несущественное..." И эту грань ее сути также отмечали многие. О ее голосе Ремарк в своем романе написал так: "...Он слушал голос Жоан Маду, доносившийся из оркестра... этот голос волновал...
"Санта Лючия", - пел тот же голос под аккомпанемент оркестра. Голос накатывался, словно морской прибой, доносился с другого, забытого берега, где что-то расцветало".
А вот еще один штрих из романа к портрету Марлен Дитрих - важный и глубокий: "... В убогом кабачке она чувствовала себя как дома. При безжалостном свете электрических ламп без абажуров две проститутки, сидевшие за соседним столиком, выглядели совсем старушками. Но ей этот свет был не страшен. Все, что час назад он увидел в сумраке "Шахерезады", нисколько не изменилось и здесь, выдержало испытание светом. Смелое, ясное лицо, оно не вопрошало, оно выжидало... Неопределенное лицо, подумалось ему. Чуть переменится ветер - и его выражение станет другим. Глядя на нее, можно мечтать о чем только вздумается. Оно словно красивый пустой дом, который ждет картин и ковров. Такой дом может стать чем угодно - и дворцом и борделем, - все зависит от того, кто будет его обставлять".
И еще. "Он подал манто. Она не надела его, а лишь накинула на плечи. Это была дешевая норка, но на Жоан и такой мех казался дорогим... дешево только то, что носишь без чувства уверенности в себе, подумал Равик. Ему не раз случалось видеть королевские соболя, которые казались дешевкой".
Отдельные строки романа сжато и образно рассказывают о Марлен как о женщине. То есть о ее любви и об отношении к любви. В одном месте "Триумфальной арки" она говорит: "...ничуть не задумываясь, я с разбегу бросаюсь в омут... И Я счастлива..." В другом утверждает: "Ты должен меня любить... Иначе я пропала". Говорят, что Марлен была счастлива только в состоянии любви. И любовь сопровождала ее почти до старости. Правда, о свойстве этой любви герой романа Ремарка говорит печально и реалистично: "Ты не останешься со мной. Нельзя запереть ветер. И воду нельзя. А если это сделать, они застоятся. Застоявшийся ветер становится спертым воздухом. Ты не создана для постоянства".
Чувство любви, нежности и тоски проходит через весь роман, ибо невозможно разорвать цепи "любовного треугольника". Невозможно это было сделать и в жизни. Роман Дитрих с актером Джеймсом Стюартом больно отзывался в ранимой душе Ремарка. Зато "Триумфальную арку" знают во всем мире, только в России она переиздавалась несколько раз. А Марлен стала музой, вдохновившей писателя на талантливую книгу.
Она вдохновляла и других талантливых мужчин своего времени. О ее первой встрече с Эрнестом Хемингуэем, который предположительно научил ее писать, ходило много слухов. Когда Марлен весной 1934 года плыла в Америку на "Иль де Франс", она зашла в ресторан, чтобы принять участие в званом обеде. "Мужчины встали, писала она, чтобы уступить мне место, но я сразу же увидела, что сяду за стол 13-й по счету. Я извинилась, что суеверна, и уже хотела уйти, но большой мужчина преградил мне путь и сказал, что с большим удовольствием сыграл бы роль 14-го. Это был Хемингуэй". С этого момента их связала дружба на всю жизнь.
Среди ее почитателей были президент США Франклин Делано Рузвельт, генерал Шарль де Голль, французский актер Жан Габен. Даже Гитлер, о чем много писали, питал к Дитрих слабость. Но Марлен чувствовала к нацистам устойчивое отвращение. Может быть, широкий взгляд на мир, любовь к разным культурам были заложены в детстве, отчетливо проявившись впервые, когда маленькая Мария протянула букет полевых цветов сквозь колючую проволоку французским военнопленным? Она отказалась от соблазнительных предложений нацистов стать в Германии звездой номер один и въехать в Берлин через Бранденбургские ворота. А затем приняла американское гражданство и включилась в работу антифашистского комитета Голливуда. На вопрос журнала "Шпигель" в 1991 году: "На чем основывался ваш антифашизм?" - она кратко ответила: "На чувстве приличия!"
Марлен Дитрих оказалась не только блистательной кинозвездой, но и смелой женщиной. "Прусский солдат" М. Дитрих пошла на войну против Адольфа Гитлера. Она надела военную форму, сшитые на заказ брюки, военные ботинки и шлем. О военных приключениях Марлен сложено много легенд. Ей часто приходилось выступать на передовой. Сценой нередко служил танк. Во время жесточайшего боя у Монте-Кассино она, рискуя, пела в непосредственной близости от линии фронта. Во время Арденнской битвы попала в окружение вместе с одним из американских подразделений, в котором давала концерт, и была на грани обморожения...
Генерал Паттон, опасаясь за ее жизнь, хотел ограничить фронтовые выступления Марлен посещением лазаретов. Но она воспротивилась. И участвовала в освобождении Парижа. ‚месте с войсками она даже попала в Берлин. "Я чувствовала себя ответственной за войну, которую развязал Гитлер. Я хотела, чтобы она поскорее закончилась", - говорила актриса. Конец войны она встретила с солдатами Советской Армии. "Это было в Чехословакии, - вспоминала она в своих мемуарах. - Я встала прямо на танк. Никогда мне не забыть сердечности этих солдат, которые несли народам мира освобождение".

У Джозефа фон Штернберга есть такие строки, касающиеся Марлен: "За ланчем, устроенным, чтобы представить фрау Дитрих голливудским журналистам, Я позволил себе дурацкое замечание, уязвившее присутствующих дам, которые повели себя как стая каракатиц, подвергшихся нападению, выпустив на меня всю чернильную жидкость, которой обладали. Я сказал, что она обладает качеством, редким у женщин, - мозгами".
Об этом ее качестве нетрудно догадаться, почитав, например, ее "азбучные истины", касающиеся самых разных сторон жизни. Процитируем некоторые из них:
"Легкомысленность - нет словаря, который бы дал удовлетворительное толкование этого понятия.
Невротик. Чем больше я занята, тем меньше времени для неврозов.
Надутые губы. Лично мне не нравятся. Но многие мужчины попадаются на это. Так что продолжайте дуться.
Сплетни. Никто не станет их рассказывать, если некому будет слушать.
Счастье. Не верю, что нужно иметь претензию на счастье. Если оно приходит, следует быть очень благодарным судьбе.
Элегантность. Сегодня это большая редкость. Поскольку отсутствует понимание ее, нет и желания достичь.
Почки. Лучше обращать внимание на почки, чем на круги под глазами.
Привычка. Часто возникает на месте любви.
Яблоко. Молодой радостный фрукт. Означает красные щеки, радостный смех, хорошие зубы и отличное самочувствие. Старые, больные и печальные люди не едят Яблок... А когда цветут Яблони, на земле воцаряется мир. "Я хочу под яблоней лежать и больше не стрелять". Так звучат строки из солдатской песни.
Как у всякой актрисы, у нее была заветная мечта - сыграть роль Гетевской Гретхен. Мечта эта не осуществилась. ‚ 1953 году Марлен Дитрих ушла на эстраду из желания обрести творческую самостоятельность. "Я стала собственным режиссером и продюсером и получила больше свободы. Чем когда-либо прежде. При исполнении песен я сама отвечаю за то, хороши или плохи мои песни. Мне не за кого прятаться". Один из самых влиятельных критиков эстрады пятидесятых годов американец Элиот Нортон писал о дитриховских шоу: "Она поет знаменитые песни из своих фильмов. Ее голос - спокойный альт, который то переходит в шепот, то вдруг вырывается в звенящий баритон. Она не пытается казаться юной. Она всего лишь стала зрелой. Мягко, всей осанкой, голосом, наклоном головы. Она дает понять, о чем поет. Она прославляет любовь так, как это никому из певцов ее поколения не удавалось".
Марлен Дитрих объехала со своим шоу все страны и континенты. Повсюду ей сопутствовал фантастический успех. ‚ Рио-де-Жанейро в аэропорту ее ожидали 25 тысяч человек. Французские газеты писали: "Марлен завоевала Париж". ‚ Мюнхене у нее было 62 вызова на сцену. Да, мир полюбил этот ни с чем не сравнимый чуть хрипловатый голос.
В прошлом году отмечалось столетие Марлен Дитрих. Ее называют одной из самых загадочных актрис мира. Но в чем загадка Марлен? Эрих Мария Ремарк считал, что ее загадка в отсутствии какой-либо загадки. Многие с ним не согласятся. Уверенно можно сказать только одно: Марлен всегда ориентировалась на успех. Она никогда не говорила о нем - она его имела. Она играла звезду не столько на сцене, сколько в жизни. Такова была ее сверхзадача! Недаром в ее "Азбуке жизни" есть такие строки: "Вверх - всегда смотри вверх".

В основу публикации легли материалы из российских и зарубежных источников.